Короли карантина

Я рассмеялась, снимая свою кожаную куртку с обратной стороны двери и надевая ее, прежде чем выйти из комнаты. Я спустилась вниз и вышла в лес, наблюдая за группой девушек впереди меня в милых нарядах, все они шли по тропинке, взявшись за руки. Должно быть, они направлялись на вечеринку, поэтому я просто шла в ногу с ними, пытаясь не обращать внимания на бешеный стук своего сердца из-за того, что иду туда одна.

Вся эта чушь о том, чтобы прилагать усилия, была бы не так плоха, если бы я не знала, что сегодня вечером мне предстоит пройти через какое-то испытание. Ночные Стражи не были похожи на парней, которые научат меня секретному рукопожатию и покончат с этим. Каким бы ни было их посвящение, оно не обещало быть приятным. Но я собиралась смотреть правде в глаза, не моргнув. Потому что это был единственный способ отвлечь от себя их внимание. Скоро я перестану быть новенькой. Я просто должна была переждать бурю, пока это не произойдет.

Как только сегодняшний вечер закончится, я собиралась сделать, как сказала Мила, и держаться подальше от их радаров. И все это было прекрасно, не считая того факта, что все время проведенное в душе, я думала о том, как руки Блейка касались меня во время физкультуры, как глаза Сэйнта исследовали каждый изгиб моей плоти, как будто он предпочел бы использовать свой язык, и как Киан рассматривал меня с животным голодом, который почти заставил меня опасаться за свою жизнь. Они были просто… блин. Наркотик — единственное подходящее слово для них. И я попробовала самую малость. Мне нужно быть достаточно сильной, чтобы не принять еще немного. И еще немного после этого…

Я могла понять, почему они были здесь практически королевскими особами. Но поскольку девушки, без сомнения, регулярно опускались перед ними на колени и открывали рты, им не нужна была такая девушка, как я. Я была слишком обременительной для богатых мальчиков, у которых было все. Они привыкли к тому, что девочки сами просят их об этом. Те, которым они могли бы предлагать хлебные крошки так мало или так часто, как им только бы захотелось. И когда они поймут, что я другого сорта, они убегут быстрее, чем дорожный бегун на роликовых коньках. Проблема была в том, что внутри меня была безрассудная девушка, которая была такой же возбужденной, как и все эти другие девушки, возможно, даже и сильнее. Так что мне приходилось прилагать усилия, чтобы держать ее на коротком поводке.

Я обогнула озеро, замедляя шаг, когда группа девушек обогнала меня. Небо было темно-фиолетовым, когда последние лучи света уходили из мира, и в сумерках слышалось пение птиц, рассаживающихся на насесты. Воздух был достаточно холодным, чтобы вызвать дрожь во мне, но это заставило меня почувствовать себя бодрой. Это место было миром грез, его красота почти завораживала. Деревья тянулись высоко надо мной, когда тропинка сворачивала в лес, следуя линии берега озера. Примерно через каждые сто метров на высоком деревянном столбе висел фонарь. Мотыльки и светлячки собирались вокруг них, бросаясь навстречу их ослепляющему жару.

Тропинка впереди меня сворачивала к деревьям, так что я потеряла девочек из виду, но сориентироваться в этом месте было довольно просто, когда все было сосредоточено вокруг озера. Сквозь деревья вырисовывалась гора Тахома, ее вершина была окутана последним проблеском солнечного света, прежде чем мир погрузился во тьму.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я оказалась одна в лесу. По моим конечностям пробежал прилив энергии, и мое дыхание участилось. Мне нравился привкус опасности в воздухе. Ощущение, что за деревьями может наблюдать волк. Меня всегда привлекала темнота. Даже когда я была маленькой девочкой, папа говорил, что я никогда не нуждалась в ночнике и в приоткрытой двери. Естественный страх перед этим жил во мне, но в нем также был и трепет, которого я жаждала.

Свет справа от меня привлек мое внимание, и я остановилась, проследив глазами за линией дорожки, которая вела к невероятной старой церкви, которую я видела с дальнего берега озера. Вход был темным, но арочное витражное окно слева от него отбрасывало на землю туманный красно-янтарный узор в форме распятия. Я и представить себе не могла, что люди совершали богослужение в это время ночи, но оно явно было оставлено открытым для студентов и преподавателей, которые могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится.

Классическая музыка звала меня изнутри. Я мало что знала о ней, но эта конкретная мелодия была известной. Самая пробирающая до мурашек песня, которую я когда-либо слышала, используемая в бесчисленных фильмах, вызывающих мурашки по спине. "Lacrimosa" Моцарта пронеслась надо мной, как холодный ветер, и заставила мой пульс заколотиться.