Короли Лероса

– Конечно, – спокойно произнес огромный верзила в рваном камзоле. – Мы как честные и добропорядочные люди и рады были бы вам поверить. Но ваш командир оскорбил наше достоинство, приняв за шайку висельников. Как благородные люди поступают в подобных случаях?

Он жестко взглянул в глаза оторопевшего воина, и тот невольно опустил свой взгляд, пряча плескавшуюся в глазах панику.

– Вы не понимаете! – истерично заверещал другой гвардеец. – Мы – солдаты короля, и завтра же ваш притон будет сожжен дотла!

– Не короля, а подлого убийцы! – грозно пророкотал властный голос откуда-то сверху – там стояли столики для тех, кто желал переговорить с глазу на глаз. – Парни, да свершится истинное правосудие!

Три десятка матерых бойцов в считаные минуты прирезали деморализованных стражников, оказавших весьма вялое сопротивление. После короткой схватки пол был залит кровью настолько, что по нему нельзя было пройти, не поскользнувшись…

– Тулавр, – тихо спросил наверху молодой парень высокого худощавого человека в старом плаще катеона, – ты считаешь, что мы правильно поступили, убив солдат наместника? Уверен, что возмездие не заставит себя ждать…

Мужчина средних лет, со статью которого не сравнилось бы большинство молодых людей, ответил, окинув место побоища холодным взглядом золотисто-карих глаз:

– Это они шли сюда убивать и насиловать. Мы лишь защищались…

Лучи восходящего солнца озарили залитые кровью улицы города. Этим ранним утром в Санираде никто не спал. Все вокруг было пропитано дымом сгоревших зданий, тошнотворным запахом крови, стонами и горестным плачем. Люди, чьих жилищ не коснулась костлявая рука Смерти, осмелев, выглядывали из окон своих домов. Увиденное повергало их в ужас. Раненые и покалеченные горожане вытаскивали из обугленных строений обгоревшие тела своих близких. Душераздирающий плач матерей и жен, надрывные мужские проклятья в адрес наместника; исполненные невыносимой боли крики детей, потерявших своих родителей, – этими страшными звуками был буквально пропитан воздух над столицей Лероса.

Возвращающиеся во дворец поисковые отряды словно настороженные крысы пробирались по наполненным горем и болью улицам. Солдаты холодно и с долей опаски оглядывались по сторонам – отовсюду на них были устремлены взоры, наполненные яростью, болью и ненавистью. Командиры громким шепотом поторапливали подчиненных, буквально кожей чувствуя напряжение, сопровождавшее их передвижения.

Сидевший на обочине дороги мужчина в окровавленной изорванной богатой одежде внезапно оторвал безумный взгляд от обугленного тела маленькой девочки, тяжело поднялся на ноги и встал на пути одного из отрядов. Он рассеянно огляделся по сторонам, сделал несколько шагов и поднял с земли увесистый гладкий камень. Поморщившись от боли, он швырнул его в направлении стражников. Но брошенный ослабевшей рукой булыжник не пролетел и нескольких метров. Мужчина обессиленно упал на колени и беззвучно заплакал.

– Не трогать его! – негромко произнес офицер.

Но было уже поздно… Один из воинов успел спустить тетиву лука и послать смертоносное жало стрелы в убитого горем отца. Стрела насквозь пронзила шею несчастного. В тот же момент раздалось яростное рычание какого-то мальчишки, и новый камень полетел в сторону сгруппировавшихся воинов. Этот акт возмездия немедленно поддержала старушка, швырнувшая в стражников свою облезлую клюку. Обозленные люди, словно стая голодных волков, стекающихся на запах крови, медленно окружали отряд.

– Уходим! Быстро! – воскликнул офицер.

Прикрывшись щитами, солдаты бегом устремились в сторону дворца. Вслед им летели проклятья и камни.

– Во имя Четверых! Уничтожьте этих приспешников Охтама! – неожиданно звонким и властным голосом воскликнула старуха.

Не прошло и минуты, как число преследователей увеличилось вдвое. Спасая свои жизни, стражники бросали щиты и бежали что было сил. Солдату, следовавшему последним, молотом, брошенным чьей-то крепкой рукой, пробило шлем. Стражник рухнул без чувств на мостовую. Его товарищ остановился в нерешительности и оглянулся на раненого, но приближающаяся разъяренная толпа немедленно развеяла его сомнения. Он стремительно развернулся и в одно мгновение догнал свой отряд.

На перекрестке улиц офицер увидел еще одну спасавшуюся бегством группу соратников, ее также преследовали взбешенные горожане. Не сговариваясь, отряды слились и устремились к воротам, до которых оставалось совсем немного. Створки были распахнуты, а товарищи по оружию, призывно размахивая руками, что-то им кричали. Бросив остатки своих сил на ускорение, стражники промчались через вход за стену замка и, тяжело дыша, рухнули на землю. Ворота тут же закрылись, приняв на себя многочисленные удары камней и палок. Окончание преследования символизировали вилы, воткнутые в темное дерево.