Короли локдауна

Ее руки скользнули вниз по моему телу, когда я прижал ее спиной к стене, и она схватила край моей футболки, дергая ее в явном требовании.

Я заставил себя прервать наш поцелуй, отстранившись, чтобы она могла сорвать ее через мою голову, затем снова прижался губами к ее губам, когда она отбросила ее в сторону.

Никто из нас не спрашивал, как далеко это зайдет. Теперь нас было не остановить. Не в этот раз. Жар между нами был чертовски сильным, и ни один из нас не мог отрицать этого ни секунды больше.

Она попыталась скинуть ботинки, выругавшись, когда шнурки не поддались, ее зубы втянули мою нижнюю губу себе в рот, когда ее отчаяние переполнило чашу.

Я схватил ее за бедра и оторвал от пола, так что она обвила ногами мою талию, и я мог настойчиво тереться о нее своим членом, и ткань наших джинсов создавала трение, которое было таким чертовски приятным, что она застонала мне в рот.

Ее руки исследовали равнины моей груди, но она не была нежной, ее ногти впивались в мою кожу в ее отчаянном желании взять больше меня, всего меня.

Я зарычал от желания, когда оторвал ее от стены, опуская на ковер перед разгорающимся огнем и наваливаясь на нее тем же движением.

Я поцеловал ее так крепко, что почувствовал вкус крови и не знал, была ли это ее кровь, моя или смесь того и другого.

Мы прижимались друг к другу с такой силой, что я рисковал кончить в свои гребаные штаны, мое эмоционально опьяненное состояние из-за этой девушки подо мной довело меня до грани забвения, прежде чем нам удалось что-либо сделать.

С решительным ворчанием я откинулся на колени, прерывая наш поцелуй, когда поймал ее ступню рукой и разорвал шнурки ее ботинка, чтобы сорвать его с ее ноги и перекинуть через плечо.

Татум стонала от желания, извиваясь подо мной, умоляя меня поторопиться, пока я боролся с ее другим ботинком, и она расстегнула пуговицу на собственном поясе, стягивая джинсы, пока я боролся с ее гребаной обувью.

— Просто потяни за шнурки, — проворчала она.

— Хорошо, — настаивал я.

— Тогда сделай это быстрее.

— Что это? Двойной узел или что-то в этом роде? Кто так завязывает ботинки?

— Просто сними их уже и войди в меня, — прорычала она, и я бы рассмеялся, если бы не был так отчаянно готов следовать ее чертовым командам.

— Я начинаю чертовски ненавидеть зиму.

— Сейчас же, Нэш!

Я, наконец, снял их, швырнув через всю комнату и услышав, как что-то сломалось, прежде чем схватить ее джинсы и сильно дернуть вниз. Материал пытался сопротивляться, но она приподняла свою задницу, и я потянул так сильно, как только мог, стаскивая их с нее, трусики и все остальное, обнажая ее перед собой.

Я отчаянно застонал, возясь с пряжкой ремня, и она приподнялась, чтобы расстегнуть ширинку, задыхаясь от желания, когда ее пальцы проникли внутрь и она обхватила мой член через материал боксеров.

— Черт возьми, Нэш, поторопись, — взмолилась она, и я, наконец, расстегнул ремень, отбросив ее руку в сторону, когда стянул джинсы и боксеры вниз ровно настолько, чтобы освободить толстый член.

Она застонала, глядя на него, выгибая бедра в безмолвном требовании, когда я опустился между ее загорелых бедер, и мой член мгновенно прижался к ее насквозь мокрому отверстию.

Я так отчаянно желал ее, что не мог больше ждать ни секунды, резко двинувшись вперед бедрами, и у меня вырвался глубокий стон, когда я погрузил свой член глубоко в нее на всю длину. Татум ахнула, вцепившись мне в плечи, ее ногти впились так сильно, что я был уверен, что у нее пошла кровь, а ее лодыжки сомкнулись вокруг меня.

Какое-то мгновение мы могли только смотреть друг на друга, признавая стену, которая только что рухнула между нами, когда мой член полностью заполнил ее, и она крепко сжала свои мышцы вокруг моей толстой длины. Затем она приподнялась, чтобы снова завладеть моими губами, и мы задвигались, мои бедра врезались в ее бедра сильно и быстро, когда она отвечала мне на каждое мое движение.

Мое имя срывалось с ее губ между стонами, и я впитывал каждый звук, который сорвался с ее губ, целуя ее почти так же сильно, как трахал.

Это было быстро и неистово, это отчаянное, беспорядочное соединение наших тел, против которого мы оба боролись слишком чертовски долго.

Она ощущалась в тысячу раз лучше, чем даже в моих самых грязных фантазиях о ней. А их у меня было чертовски много. Но ничто не могло сравниться с реальностью того, как крепко она обнимала меня, каким грубым и нуждающимся становился ее голос, когда она задыхалась между поцелуями.

Ее дыхание сбивалось каждый раз, когда я врезался в нее, и ее ногти впивались мне в спину, когда она требовала все больше и больше, и я отдавал ей это со всем, что у меня было.

Наши тазы сильно соприкоснулись, когда я прижал ее к полу, и она застонала, когда трение потерло ее клитор в идеальной синхронизации с моими толчками глубоко внутри нее.

Мое сердце бешено колотилось, а кожа гудела от этого глубокого, неослабевающего удовольствия, когда я наконец получил то, о чем мечтал, к чему стремился, чего жаждал, и ее тело слилось с моим.