Короли Молдаванки

– А этот Винницкий… Он что, сбежал из тюрьмы?

– Сбежал или его выпустили, или его выкупили, или за шо как – какая тебе разница? – удивился Полипин. – Главное, что он на свободе и может представлять угрозу. То есть сотворить нам грандиозный шухер.

– А почему говорят Тюремный замок на Люстдорфской дороге?

– Ну, – тут Полипин отбросил все свои штучки и стал действительно серьезен. – Это наша знаменитая тюрьма. Еще более известное место, чем Тюремный замок в Кишиневе. Там сидят настоящие дьяволы – дьяволы с Люстдорфской дороги. А Люстдорф – это небольшое немецкое поселение. Как раз по дороге к нему и находится тюрьма. Запомни: там сидят страшные люди. И в последнее время все чаще оказываются на свободе. Тут ведь такие нервы, шо будешь фордабычиться – шоб очень да, так нет… – закончил он в своей привычной манере.

Написать протокол об утреннем происшествии Полипин попросил Володю:

– Ты у нас грамотный, за университетах обучался. Да и дядя заступится, если шо напишешь не так. К тому же писатель. Кому протокол писать, как не тебе?

Кляня себя за то, что успел разболтать Полипину о своей мечте стать писателем, Володя сел писать протокол. Полипин тем временем исчез из кабинета, и через окно Володя видел его слоняющимся по двору и болтающим с жандармами.

Вернулся Полипин очень скоро – Володя даже не успел дописать до середины.

– Эй, писатель, есть новости! Да бросай ты свою писанину! Слушай сюда!

– Свою? – возмутился Володя.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Полипин. – Ты сюда слушай. В полицейский участок на Преображенской обратилась одна дамочка с заявлением – муж у ней пропал, уже дней шесть назад. Ждала она так долго потому, что думала – сбежал с девицей. Блудливый, видать, швицер. Приметы совпадают за приметы трупа, описание одежды – тоже таки да. А кто пропавший, знаешь? Колбасный король! Самый крупный торговец мясными и колбасными изделиями, сеть магазинов по всему городу, член Городской думы, миллионер. Ну, колбасные изделия Когана, за него слышал? – никак не мог остановиться Полипин.

– Да я всего второй день в вашем городе! – возмутился Володя, но Полипин никак не мог остановиться.

– В общем, пропавшего купца зовут Борис Коган. – Похоже, Полипин и не услышал. – Улавливаешь – инициалы на браслете Б. К.? Кстати, в описании вещей, которые были на пропавшем муже, дамочка рассказала и за золотой браслет, с которым он якобы не расставался!

– Выходит, это он. Мы опознали труп.

– Не факт. Совпадения могут быть какие угодно. Труп будет считаться опознанным, когда дамочка осмотрит его в анатомическом театре и подтвердит, что это ее муж. А пока – едем к дамочке, я взял адрес. Устроим грандиозный шухер.

– А протокол?

– Потом!

Софиевская улица находилась рядом с морем. И, выходя из пролетки извозчика, впервые за все дни пребывания в Одессе Володя увидел его синеву. Море было свинцово-синим, темным. Мрачные облака нависали над темной водой. Зрелище было завораживающим, величественным, но совсем не печальным, наоборот, полным невероятной, могущественной силы.

Словно зачарованный, Володя смотрел вдаль и всё не мог оторвать глаз, пораженный в самое сердце зрелищем, таящим в себе невиданные глубины. Володя никогда прежде не видел Черного моря. Чем-то, возможно, темной синевой, оно напоминало Балтийское море его родного Петербурга. Но в Черном было что-то новое, другое, неуловимое, не поддающееся объяснениям. Володя был очарован этой неведомой красотой.

– В хорошем месте живут. Богатые, – вздохнул Полипин, пытаясь вернуть Володю к жизни. Как для коренного одессита, для Полипина море не представляло никакой диковины.

– Где их квартира? – Володя вернулся к реальности, не без сожаления оторвавшись от морского пейзажа.

– Не квартира. Дом. Видишь зеленый особняк в глубине двора, за решеткой? Это дом Коганов. Пойдем.

Они обошли большой двор с видневшимся в глубине ухоженным садом, поднялись по изящным ступенькам крыльца и постучали в дверь бронзовым молоточком. За дверью сразу же послышался истерический женский голос, что-то прокричавший на неприятной высокой ноте. Бухнула о пол посуда – такой характерный звук нельзя было спутать ни с чем. Дверь открыла горничная с покрасневшим лицом и заплаканными глазами. На одном дыхании она отрапортовала:

– Никого не велено принимать!

– Нас, деточка, за это не касается. – Решительным жестом Полипин отстранил горничную и шагнул внутрь. Володя проследовал за ним.

Они оказались в роскошно убранном холле с мраморными скульптурами, бронзовыми светильниками и античными вазами. В кадках росли какие-то пальмы. Словом, все было богато, дорого и абсолютно безвкусно – Володя определил это с первого взгляда.

В холл выходили две двери – слева и справа, а по центру шла лестница, ведущая на второй этаж. Дверь направо была приоткрыта. Очевидно, для Полипина был важен женский голос, доносившийся откуда-то рядом, потому что он решительно шагнул туда.