Короли не плачут

— По местам стоять! — заорал он что есть мочи. — К бою, сукины дети! Клянусь Шауром, ни один призрак не сможет отнять у меня корабль! К бою!

День пятый

пять часов после Полуночной службы

(по Грайворскому времени)

на рейде порта Торшон — столицы Салийской империи

Слегка шевеля вёслами, оборотень удерживал лодку носом против волны так, чтобы при этом она оставалась на одном и том же месте. Вряд ли подобное мог проделать обыкновенный человек в кромешной тьме, что царила вокруг, но оборотень точно знал, где находится. Он не вглядывался в ночную мглу — он её слушал, и поэтому даже не вздрогнул, когда из воды неожиданно вынырнул вампир и, подтянувшись на руках, перевалился в лодку.

— Можно уходить, — стаскивая мокрую куртку, прошелестел Марн.

Оборотень молча кивнул и начал грести, уводя лодку в известном только ему направлении. Вампир тщательно отжал промокшую одежду, снова оделся и повернулся в сторону кормы. Внезапно с того направления раздался крик, потом другой, третий — и вдруг яркая вспышка расколола тьму. Огненные всполохи взметнулись вверх, высветив очертания корпуса корабля. Не прошло и минуты, как всё судно было охвачено огнём. Марн повернулся к оборотню.

— Что дальше? — спросил он пустым голосом.

— В десяти лигах севернее находится небольшая бухта — нам туда.

— Я не о том, — покачал головой вампир. — Что с нами будет дальше?

— Умрём, — спокойно ответил оборотень. — Шансов выжить практически никаких. Странно, что ты об этом спрашиваешь.

— Ты не хочешь отвечать, — подытожил Марн и отвернулся.

Оборотень молчал.

— Когда это началось? — наконец спросил он.

— Когда балласт отрабатывал, — поёжился вампир. — Впервые я испугался собственного тела. Что будет дальше?

— Если не успеешь вовремя умереть — станешь человеком, как впрочем, и я, — мрачно ответил оборотень.

— А каково это — быть человеком?

— А вот этого я не знаю. И никто не знает. Даже сами люди не знают, или не хотят знать…

Глава 16

День пятый

Грайвор

восемь часов после Полуночной службы

Все города просыпаются по-разному. Большинство из них начинают просыпаться с окраин, когда солнце ещё только спешит показаться над горизонтом. Первыми, как водится, встают рыбаки и булочники, за ними звонари и молочники, а уж затем — весь остальной рабочий и торговый люд. Однако есть города, где происходит всё с точностью наоборот: сначала, потягиваясь в зевоте, оживает центр и лишь потом, зевок волною докатывается до окраин, вовлекая в водоворот нового дня остальных жителей города.

Грайвор проснулся разом. Он вздрогнул, словно спящий человек, которого вдруг пронзила острая боль, и закричал… Его крик метался по тесным улочкам от дома к дому, заставляя сонных горожан покидать свои жилища раньше положенного срока, пока, наконец, не растворился в тревожном ропоте людских голосов.

Капитан гвардии дома Лэктонов тоже слышал этот немой крик, и слышал не в первый раз: такое уже было — в день, когда началась война с Аурией. Тогда, так же, как и сегодня, грайворцы в одночасье стали похожи на испуганных детей. Люди собирались в толпы и с потерянным видом перетекали из квартала в квартал, пытаясь найти место, где укрылись привычные спокойствие и умиротворённость.

— Посторонись, — в который раз за сегодняшнее утро, прорычал Лэртон, оттесняя своим жеребцом зевак с дороги.

Кортеж медленно, но упрямо продвигался сквозь беспорядочную толпу в центр города. Горожане неохотно отходили в сторону, пропуская всадника и карету, после чего ещё долго глядели им вслед, пытаясь определить, к добру это или нет.

Лэртон хмуро смотрел по сторонам. В отличие от обывателей, он подмечал детали, которые ускользали от прочих взоров. Он видел, как в толпе тут и там вдруг появлялись одинаково-невзрачные фигуры, вокруг которых сразу образовывался плотный кокон людских тел. На некоторое время кокон замирал, а затем содрогался в едином крике удивления и страха. Серая фигура тотчас выныривала из него, чтобы в другом месте повторить то же самое, а человеческий сгусток начинал жить самостоятельно, вбирая в себя всё новые и новые жертвы.

За квартал до королевского дворца кортеж был остановлен. Лэртон спешился и подошёл к заграждению.

— Где старший? — мрачно спросил он у безусого стражника в форме гвардии дома Неусов.

— А ты кто такой, чтобы я тебе докладывал? — выпятил грудь юнец.

Капитан горько вздохнул и резким движением перехватил алебарду стражника. Рука Лэртона легла поверх руки гвардейца, и тот побледнел от боли, когда капитан начал сжимать ладонь.

— По первому требованию любого офицера гвардеец обязан позвать командира, не так ли? Или в гвардии Неуса действует другой устав? — поинтересовался Лэртон.

Гвардеец что-то просипел в ответ и попытался вырвать свою руку.

— Устав тот же, господин Лэртон! Отпустите, пожалуйста, этого олуха — вы же сломаете ему кисть. Я накажу его сам, — раздался за спиной уверенный голос.

Лэртон обернулся:

— Лейтенант Грайн?