Короли океана

Это смущало путника, весьма сведущего в политических делах того времени: ведь он прекрасно знал, что внук короля Генриха IV и предводитель «Заговора вельмож»[17] пять лет назад был арестован прямо в Лувре капитаном гвардейцев Гито, потребовавшим у него шпагу по велению королевы, с которой он в тот же день завтракал в Венсене, где губернаторствовал Шавиньи, премило улыбавшийся ему всю дорогу. Помимо всего прочего, знал наш незнакомец и то, что как раз сейчас герцога де Бофора держали под неусыпным надзором в башне Венсенского замка по приказу кардинала Мазарини, который боялся своего пленника, как черт ладана.

Незнакомец, как и всякий разумный человек на его месте, счел, что, прежде чем продолжать путь дальше, будет лучше поговорить с кем-нибудь и навести справки, чтобы не ударить в грязь лицом, оказавшись в обществе тех особ, с которыми ему предстояло обсудить дела весьма важные.

В те времена, даже больше, чем в нынешние, праздный люд, и особенно «политиканы», как их тогда называли, имели обыкновение встречаться в кабачках. Один такой кабачок, под вывеской «Сосновая шишка», по соседству со зданием суда и заприметил наш незнакомец. В этом весьма знаменитом заведении собирались все поэты той поры и все же завзятые выпивохи; туда же порой не гнушались заглянуть тайком даже иные члены парламента, дабы вкусить подлинного арбуасского винца, снискавшего самую добрую славу кабатчику, который премного ею гордился.

Путник огляделся кругом, пытаясь сориентироваться, и тут же увидел, что будет нелегко, а то и вовсе невозможно пробиться верхом через толпу, теснившуюся на подступах к Суду и на слишком узкой площади. Однако решение созрело у него в мгновение ока. Он спешился, бросил узду слуге, наказав дожидаться его с двумя лошадьми у Моста Менял, и, плотнее закутавшись в плащ, надвинув шляпу поглубже на глаза, втиснулся в толпу, мастерски орудуя рукояткой рапиры и острыми локтями, которые он без всякой жалости вонзал в бока всех, кто стоял у него на пути. Так ему удалось более или менее благополучно, хотя и под многочисленные возгласы проклятий разгневанных зевак, пробиться к двери кабачка.

Впрочем, там его ожидала другая схватка, куда более серьезная и решительная: кабачок буквально кишел выпивохами и горлопанами, которые, кто сидя, кто стоя, разглагольствовали каждый о своем, не слушая друг друга и ничуть о том не беспокоясь, – лишь из простого удовольствия выговориться да поделиться слухами, правдивыми или ложными, следуя извечной и неизменной привычке парижан, народа преимущественно праздного и легковерного.

Однако ж ценой объединенных усилий – воли и локтей нашему настойчивому путнику наконец удалось протиснуться в помещение. Ловким движением руки он схватил за ухо мальчонку-служку и, сунув ему в руку пистоль, дабы заслужить его благорасположение, получил взамен кувшинчик арбуасского, кружку и даже место за столом, уже занятым компанией завсегдатаев. Окинув непрошеного гостя недобрым взглядом, они, хоть и ворча, тем не менее потеснились, уступая ему место.

А меж тем наш путник, не обращая ни малейшего внимания на недовольство соседей, расположился поудобнее, налил себе полную кружку вина, осушил ее одним махом, причмокнул с явным удовольствием, облокотился одной рукой на стол и, подперев ладонью подбородок, настороженным взором обвел публику.

Не прошло и пяти минут после того, как наш герой расположился за столом со всеми удобствами, когда напротив него примостился хорошо одетый, добродушного вида мужичок, который заговорил с ним без всяких приветствий и лишних предисловий.

– Вы нездешний будете, сударь? – осведомился он.

При таком вопросе, заданном незнакомым человеком, путник нахмурился, но, когда он бросил взгляд на странного собеседника, его недовольное лицо мигом расплылось в улыбке, и он учтиво ответил:

– Да, сударь, а вы?

– О, – отвечал тот с неизменно добродушной улыбкой, – я-то коренной парижанин, а зовут меня Жером-Дьедонне Паризо. Мое семейство в здешнем квартале каждая собака знает; мы тут уже шесть поколений кряду, от отца к сыну, держим кожевенную лавку в двух шагах отсюда, на улице Старой Пушнины, под вывеской «Слово чести».

– Черт возьми! – с легкой усмешкой заметил путник. – Сколько воистину благородных титулов!

– Правда? – бросил тот, выпятив грудь.

– Определенно, и я весьма польщен нашему знакомству, мэтр Жером-Дьедонне Паризо.

– Поверьте, и для меня это великая честь, господин…

– Андре, меня зовут капитан Андре… Еще кувшин и кружку! – прибавил он, хватая слугу за край широкого передника.

– Не думал, что вы военный.

– Теперь убедились? – с улыбкой спросил капитан.

– Да, ведь отец моей жены служит в городском ополчении.

– О, в таком случае наш брат вам не в диковину!

Тут слуга поставил на стол заказанные вино и кружку.

Мнимый капитан разлил вино по кружкам.

– Ваше здоровье, мэтр Паризо! – провозгласил он.

– И ваше, капитан!

Они чокнулись и выпили.

– Доброе здесь винцо, – заметил капитан, отставив опорожненную кружку.

– Да уж, «Сосновая шишка» тем и знаменита.