Короли Падали

— Гомосексуалистам больше не место в этом мире. Предателям тоже. Шолен пытается извлечь металлический стержень, но он глубоко засел в черепе мужчины. Вместо этого он щелкает пальцами, и один из ближайших солдат вкладывает ему в ладонь подходящий клинок. Один резкий удар в горло мужчины, и глаза Грегора, наконец, расширяются от ужаса, его голова откидывается в сторону, где он оседает, в то время как кровь из раны стекает по шее.

— Итак, как я уже говорил. Лекарство. Оно принадлежит мне.

Брови плотно сдвинуты, глаза Риса сверлят мужчину, и я уверена, что если бы в комнате осталось только двое, тело Шолен лежало бы на полу рядом с его головой. Проходят секунды, воздух густеет от напряжения и потрескивания силы между двумя противоборствующими силами, как две молнии, готовые ударить.

— Очень хорошо. Шолен дергает головой, и один из охранников прижимает дуло своего пистолета к виску Рен.

Рис бросается вперед, и трое охранников направляют на него оружие.

— Я разорву каждого из вас на части голыми руками.

— Вы умрете, прежде чем получите шанс.

Валдис рядом со мной расцепляет свои пальцы с моими, и я знаю, что у него на уме, когда он смотрит на людей с оружием.

Я хочу сказать ему «нет», не рисковать собственной жизнью, но это бесполезно. Этот человек создан для того, чтобы рисковать своей жизнью. Он был создан, чтобы бросаться с головой в опасность, и если он думает, что я могу подвергаться риску во всем этом, никакие мои слова его не остановят.

Грудь Риса сжимается и быстро расширяется, вены на его шее вздуваются, кулаки прижаты к бокам.

— Отлично. Ты победил. Я дам вам лекарство.

То самое, ради чего он рисковал своей жизнью. Передали. Просто так?

— Рис? Имя слетает с моих губ прежде, чем я успеваю остановить себя, но он не утруждает себя тем, чтобы посмотреть на меня, когда надевает ремень сумки на голову, как будто уже смирился с идеей передать ее мне.

Валдис бросается вперед, и когда он останавливается рядом со мной, я поворачиваюсь, чтобы увидеть офицеров Легиона, стоящих позади нас, все они направляют оружие на оставшихся Альф.

Протягивая сумку Джеда, Рис предлагает ее так, как будто вся цель спуска туда внезапно потеряна для него.

Мой взгляд перемещается на Рен, чьи глаза наполняются слезами.

Мужчина кивком головы приказывает одному из своих солдат забрать сумку, и Рис без колебаний отдает ее.

Солдат роется в сумке и достает маленькую черную коробочку, открывая ее на трех шприцах, спрятанных внутри. Достав один из стеклянных шприцев, Шолен поднимает его, крутя в насмешку. Она выскальзывает из его пальцев, падает на пол, и он раздавливает ее своими слишком блестящими черными ботинками. Смех, который следует за этим, должно быть, режет нервы Риса, как лезвие. Второй шприц поднят, и он снова позволяет ему упасть, где он разбивается о деревянный пол, и он раздавливает его ботинком.

Рис пошатывается, его останавливает дуло пистолета, приставленное к его груди.

— Какого хрена ты делаешь?

— Ты действительно думаешь, что лекарство от болезни сделает тебя лучше? Или что я буду сидеть сложа руки и позволю кучке дикарей пытаться очиститься? Стать одним из нас? Чистым. Незараженные. Единственный истинный человеческий вид, оставшийся на этой планете.

Он поднимает последний шприц, его прозрачная жидкость не указывает на силу, которой он обладает. Власть, которую человек, подобный тому, что стоит перед нами, готов захватить и уничтожить.

— Пожалуйста. В голосе Риса слышится дрожь, неподходящая для такого сильного и непроницаемого на вид мужчины.

— Я храню последнюю надежду для вашего вида. Без этого у вас нет шансов выжить. Мне сказали, что третье поколение не произвело жизнеспособного потомства, а это значит, что ваш грязный, зараженный, дикий вид умрет вместе с вами. Он наклоняет голову, изучая содержимое шприца, и мое сердце учащенно бьется при мысли о том, что он с ним сделает. В горле пересохло, руки дрожат, я молюсь, чтобы в этом человеке осталась хоть капля порядочности, и он приберег последнюю дозу для Рен.

Вместо этого он не сводит глаз с Риса, позволяя шприцу упасть на пол.

— Это больно, не так ли? Наклоняясь, он улыбается и поднимает маленький кусочек разбитого стекла.

С того места, где я стою, я вижу, как глаза Риса следят за человеком, который поднимается на ноги, поднимая осколок шприца, насмехаясь над его надеждой.

— Возможно, это могло бы спасти тысячи из вас. Но это хорошее напоминание о силе, которой я обладаю, о том, что я мог бы… Его слова прерывает кашель, и он прочищает горло, роняя осколок стекла.

— Что я мог бы… Очередной кашель заставляет его наклониться вперед, и он хватается за спинку стула Грегора.

— Что я мог бы раздавить… твои шансы… под своими… ногами.

— Сэр, с вами все в порядке? Один из офицеров Легиона делает шаг вперед, предлагая ему стакан воды, который он отбрасывает. Стакан вылетает из руки солдата, разбиваясь о стол.

Шолен кашляет мужчине в лицо, вытаскивая из кармана костюма носовой платок, который он прижимает к губам.

— Я не буду пить из стакана дикаря!