Короли побежденных

Рейнольд обошел здание, нашел нужную дверь, надвинул шляпу на нос и отважно вошел. Пусто, тихо, никого. И правильно — обед давно кончился, а ужинает королева дома. «Может, домой к ней надо было идти? Ладно, сейчас разберемся. Не мешает взглянуть хозяйским глазом на будущие владения».

Огромные комнаты с закопченными стенами плавают в серых сумерках. На плитах тускло поблескивают котлы. Пыль, паутина. На полу, на растрескавшихся плитках играют в догонялки мыши. Рейнольд стал подниматься по лестнице, тихо ругаясь под нос: ступеньки щербаты, перила не упускают случая оставить на память занозу, штукатурка давно обвалилась, а следом за ней и кирпичи норовят выпасть.

«Интересно, а в гостиницах лестницы такие же? И где, простите, освещение? У меня в темноте глаза болят. Женюсь, сразу разберусь, куда деваются свечи. Ну вот, похоже, первая живая душа».

— Молодой человек, вы не подскажете, как найти королеву?

Мальчишка лет четырнадцати даже не удивился. Посмотрел на него отсутствующим взглядом, махнул рукой в неизвестном направлении и как сквозь землю провалился.

«Паж, что ли? Или призрак? Нужно будет достать схему дворца, выяснить, где здесь потайные ходы».

Рейнольд по наитию толкнул одну из дверей и оказался в приемной. Секретарь что-то старательно рисовал левой рукой и даже головы не повернул. Что ж, этот здесь долго не задержится.

— Добрый вечер, могу я видеть Ее Величество?

— Она вас пригласила?

Дорисовал завитушку и посмотрел наконец на Рейнольда. На свою беду.

— А… Простите. Я сейчас спрошу.

— Не нужно, — остановил его Рейнольд, — я сам.

— Но я обязан доложить…

Поздно. Рейнольд уже вошел в королевский кабинет. Мэй подняла голову от бумаг и устало спросила:

— Ну, что у нас еще случилось?

Ростовщик ответил очень мягко:

— Добрый вечер, Ваше Величество. Я хотел вас увидеть, — потом, повернувшись к секретарю: — Я сам о себе доложу, идите.

— Постойте-ка, здесь приказываю я. Пока.

— Тогда скажите ему вы, чтоб он ушел, — смеется Рейнольд, — а то я его и так уже расстроил.

— Ваше Величество, — перебивает секретарь, — я не знаю…

— Это не делает вам чести, — и к Рейнольду: — Так как же вы сюда попали?

— Через кухню. Я подумал, что не встречу там ни одного тарда. И не ошибся.

— Вам все ясно? — спрашивает Мэй секретаря. — Проследите, чтобы он был первым и единственным. Идите. Ну, а вы чем порадуете?

— А чем это вы занимаетесь, если не секрет? — спрашивает Рейнольд.

Такой кавардак на столе он видит во второй раз в жизни. И оба раза за сегодняшний день. Стол завален бумагами, счетными книгами, вместо закладок тут и там торчат обгрызенные перья. Вот пусти женщину заниматься делами!

— Да вот. — Мэй встает и мягко потягивается. — Отчеты окаянные.

— А взглянуть можно?

— Пожалуйста, если вам хочется.

— Еще бы!

Мэй во все глаза смотрит на человека, который с неподдельным интересом вчитывается в чьи-то каракули. Она хорошо помнит, что эта работа и короля Эрвинда доводила до головной боли. А у этого восхищение на лице.

— Нет, ведь надо же так, — бормочет Рейнольд, — вот жулье! Кто это у нас? А, слышал.

«Не буду его убивать, — думает Мэй, — лучше арестую. Или нет, нельзя. Ну тогда просто украду. Спрячу в каком-нибудь каземате (каземат, конечно, придется обставить в соответствии с его привычками) и буду приносить бумаги на проверку. И ему удовольствие, и Лайе польза».

Мэй осторожно заглянула ему через плечо. Рейнольд почувствовал ее дыхание на затылке и вспомнил, зачем сюда пришел.

Он вынул коробочку, сообщил:

— Это вам, — и снова уткнулся в бумаги.

Мэй невольно затаила дыхание. Такую вещицу и в руках-то держать страшно, не то что открыть. Сплетенная из тончайших золотых и серебряных нитей, на крышке герб Дома Ойсина. Мэй бережно открыла и… чуть не выронила. На черном бархате сверкают две бриллиантовые капли. Серьги. Аристократ делает ей предложение. С ума можно сойти — два предложения в один день, да еще и замужней женщине. Эрвинд ей никогда такого не подарит. Очень хочется хотя бы примерить. Но Мэй закрывает коробочку. Так. Теперь ее нужно вернуть. Если королевская память не изменяет, такого еще никогда не было. Аристократам не отказывают. Но придется. И почему нельзя оставить серьги, а ему сказать «нет»?

Из размышлений ее вывел радостный возглас Рейнольда:

— Ага, понял! Вот откуда у него деньги!

Очень аккуратно Мэй начала подпихивать подношение ему под руку. Рейнольд не сразу понял, почему ему что-то стало мешать. Потом заметил странный маневр, поднял голову и спросил:

— Вы отказываетесь?

Несмотря на то, что смеяться сейчас было никак нельзя, Мэй чуть не расхохоталась. Вот это и называется — глаза на лбу.

— Простите, — говорит она траурным голосом, — это очень лестное предложение, но я не могу его принять.

— Почему?

— С моим выбором должен согласиться Император. А вас он не одобрит.

Рейнольд говорит очень спокойно:

— В Империи можно купить все.

— Император уже сам нашел для меня жениха. Я не хочу, чтобы вы пострадали.

— Я уже встречался сегодня с послом. Он предлагал мне отступиться от вас. Я отказался.