Короли побежденных

Мэй во дворце не жила. Дворец был перестроен по тардской моде еще Эриком Первым, и асенам среди золотых капителей, алой парчи и бесконечных зеркальных галерей было тяжеловато. Эрвинд Старший купил когда-то для своей семьи маленький домик с мансардой в трехстах шагах от дворца. Туда-то и отправилась после приема королева. Она шла короткой дорогой по залитым закатным солнцем аллеям парка, а в двух шагах сзади следовала невозмутимая и настороженная ее охрана. Мэй очень хотелось упасть на землю и покататься по траве — она едва не падала от усталости. Два часа почти что неподвижного стояния в зале вымотали ее до предела, как вымотали бы молодую горячую лошадь. Ноги, спина, шея ныли немыслимо, и лишь королевская гордость помогла ей дойти до дома и взобраться по винтовой лестнице на второй этаж без посторонней помощи. В гостиной Мэй скинула наконец туфли и со стоном «Все, конец!» повалилась на диван.

Скрипнула дверь — это вошел Аттери с подносом, на котором стояли две белых фарфоровых чашки.

— Мэй, ты где? — позвал он.

— Мэй умерла, — сообщила королева с дивана. — Что ей передать?

— Передайте, что я принес ей шоколад. — Аттери присел на стул у ее изголовья.

— Ты — моя последняя радость, — задумчиво сказала Мэй.

Гостиная, как и все асенские комнаты, была небольшой и очень светлой: окна в человеческий рост с матовыми до половины стеклами, узор из голубых листьев на стенах и на обивке дивана, резная мебель орехового дерева, мягкий белый ковер на полу. На мозаиковом столике была сейчас навалена груда вещей: дорогие плащи, серебряные и золотые браслеты, цепи, чаши, выточенные из цельного камня, — Мэй хотела сегодня вечером выбрать подарки для посланника. Ответные дары для Императора давно уже собрали, императорские вкусы были всем хорошо известны. И сейчас взгляды Аттери и Мэй невольно обратились к подаркам.

— Как тебе показался посол? — спросил Аттери.

— Было не грязнее, стало не чище, — ответила королева, уткнув нос в чашку. — А что это там за черное привидение в последнем ряду?

— Вроде бы их новый врач.

— А… — сказала Мэй, — это что-то вроде предупреждения.

(В Лайе черное платье носили только осужденные преступники.)

Аттери потер подбородок, что означало: он готовится к неприятному разговору.

— Но твоя сегодняшняя выходка…

Мэй, казалось, не услышала его.

— Ты прости, — она соскользнула с дивана, — я только переоденусь и вернусь. Не могу больше дышать в этих доспехах.

— Мэй, что ты подарила принцу?

— Кольцо Эрвинда Старшего, — ответила она из соседней комнаты сквозь шелест платья. — Камилла, когда будет готова ванна?

— Мэй, мне кажется, что это было неосторожно.

— Аттери, если тебе нечего делать, посмотри, что мы можем подарить послу! По-моему, плащ неплох.

— Слишком хорош. Не годится перещеголять императорского посланника в щедрости. Достаточно будет чаши и вот этой серебряной цепи с леопардом. Мне кажется, посол оценит работу.

— Ну хорошо, убедил, — королева вышла уже босиком в любимым домашнем халате — светло-розовом, атласном, с вышитыми виноградными гроздьями — и уселась прямо на ковер, привалившись головой к дивану.

— Послушай, Мэй, что подумают люди, когда увидят, как ты подаешь руку предателю и изгнанному?

— Аттери, оставь Эрвинда в покое. Для нас он прежде всего сын короля Эрвинда и мой брат, — твердо сказала Мэй. — Он имеет на этот перстень больше прав, чем любой из нас. — И неожиданно добавила: — А плащ, если хочешь, возьми себе.

— Хочешь меня купить? — усмехнулся Аттери. — Не выйдет.

— Возьми, возьми. А скалывать будешь вот этим. — Она вытащила из кармана халата серебряную фибулу в виде скачущего коня.

Краска залила лицо Аттери. Белый конь был вестником солнца и покровителем Лайи. Только асены могли носить его изображение.

Как, пожалуй, все тарды Лайи, Аттери долгие годы мечтал о том дне, когда асены окончательно признают его своим. Это не приносило никаких привилегий, зачастую лишь неприятности: асены должны были платить гораздо большие налоги, чем тарды, да и надзор за ними был строже. Но это приносило честь, ту самую, которая, по словам асе-нов, была выше долга и свободы.

— Ты все же хочешь меня купить, — пробормотал он.

— Ерунда! — Мэй покачала головой. — Будь Эрвинд жив, он сделал бы то же. Ты давно уже заслужил это право. Я думаю, он просто не успел.

— Я знаю, почему Эрвинд этого не сделал, — грустно сказал Аттери. — Ему было нечего у меня просить.

Когда за Аттери закрылась дверь, королева, смеясь, закружилась по комнате. Проделав несколько пируэтов, она застыла в трагической позе, простирая перед собой руки.

— Мой принц, с тех пор как я увидела вас… — со смехом продекламировала она нараспев.

Глава 4

«Мойпринц!