Короли(СИ)

- Цукиеми? - насмешливо повторил Мадара за ним, стоявший до сего момента молча, лишь слушая и наблюдая за нерадивым отпрыском: - Пусть. Будет тебе... цукиеми, - без намека на игру отчеканил он, в один миг пленив сознание Саске.

Пространство задрожало. Встрепенулось, словно живое существо, скрывая своей сущностью их противостояние, тяжелое состязание разумов.

Эта битва не была похожа на те иные, проведенные ранее. Боль, которую чувствовал Саске, принадлежала не ему. Разочарование, страх, злость, стремления - все это было не его, это было надуманным, ненастоящим и ничтожным. Настолько непривлекательным и абсурдным, словно было фальшивым, навязанным. Саске неожиданно понял, что он всего лишь безвольное, глупое, никому не нужное существо, отвергнутое этим миром. Не принятое ни мертвыми, ни живыми... оставшееся наедине с самим собой.

- Знаешь ли, - вкрадчивый шепот у самого уха, - нам с женой духи не даровали детей... Племянник был надеждой на будущее, - фраза прервалась тяжелым вздохом, словно прошедшим сквозь далекие десятилетия. - Я обещал малышу, что принесу ему голову человека, посмевшего убить его отца.

Теперь интонации стали задумчивее, как будто собеседник вспоминал; хотел передать те события с предельной точностью:

- Находившийся тогда во главе селения Хоширама из клана Сенжу долго и настырно искал преступника. Его не волновало, кого убил тот человек. Главное было вернуть артефакт, который мой слепой брат до тех событий всегда держал при себе... Он ведь видел с помощью оного... он многое видел... И он не заслуживал той бесславной смерти, которую ему даровали.

Голос дрожал, в такт ему колыхалось пространство, наполняя неведомыми до сих пор мыслями и страхами.

Флешбек

- Наверное, так чувствует себя человек, стоя перед собственным "Я", когда вдруг нос к носу сталкивается с самыми потаенными страхами, переживаниями, тайнами... - голос говорившего был изможденным. Сквозь хрипотцу чувствовались и усталость, и тот самый "надрыв", после которого человек может не только сломаться, но и умереть.

Мадара слушал молча, не перебивая, бессильно склонив голову и впившись скрюченными, напряженными пальцами в собственные колени. Ему хотелось уйти и не слушать выдаваемый его братом бред, словесный понос: те вещи и понятия, которых бы он, Мадара, никому не рассказал и не смог бы пожелать, которые нормальный здоровый человек вообще не должен кому-либо говорить.