Короли(СИ)

- Увы, он один из тех фигур на доске судеб, которые сами определяют свой путь, и в этом полностью ваша заслуга, - говорила она, обращаясь к Шинигами. - Дорогой это подарок, знаете ли, - жизнь. Очень дорогой... Осмелюсь предположить, что этот смертный будет жить до тех пор, пока будет дорожить каждым своим вздохом. Он-то знает цену жизни... - и, на миг умолкнув, старуха опять обратилась к Намикадзе. - А вы дорожите последним вздохом, Минато-кун?

Затянувшись, она вперилась в Йондайме своим пронзительным взглядом, развернувшись к нему всем телом. Намикадзе покачал головой. На душе вдруг стало спокойнее. Сын будет жить, это главное. Будет классно, если будет жить хорошо.

- Перед смертью не надышишься, как у нас говорится, Светлейшая, - сыронизировал он, поднимаясь на ноги. Он со страхом осознавал, что не хочет видеть окончания стычки между Наруто и Саске. В любом случае, она будет до жути печальной.

- Вам пора, смертный, - официальный тон Шинигами покоробил, но Намикадзе не подал виду, не показал своего разочарования и тревоги.

В небе за его спиной на полпути к цели замерло красное солнце, словно задумалось, садится ему, или вставать. Минато слабо, отводя взгляд от долины, измученно улыбнулся:

- Прощайте господа. Жаль, что в моем присутствии больше нет необходимости.

- Пусть небеса будут снисходительны к вам, Йондайме Хокаге,- прошептала старуха, опять затянувшись. Поднявшись на ноги, она вложила в ладони мужчины сломанную, истлевшую фигурку ферзя и, улыбнувшись, прокомментировав: - Ферзь... не самая слабая фигура в игре жизни.

Намикадзе ничего не ответил, лишь крепче сжал в ладони шахматную фигуру. Ферзь, отыгравший свое. Какая ирония.

Развернувшись к женщине и богу смерти спиной, вздохнул на полные легкие. Взгляд скользнул по бескрайнему небу, окрашенным золотыми лучами облакам. Казалось, они тяжелыми комьями опускаются на землю, застилая ее белоснежным светящимся туманом. В следующий раз, когда Минато обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на старуху и Шинигами, на сына, в конце концов, за спиной оказалась лишь бескрайняя пустошь, укрывшаяся белой ватой облаков. Там, вдалеке, безликие обелиски держали на своих плечах оболочку этого мира. Там, утонув в свете, простиралась его собственная дорога.

Значит, таков он, путь человека, от рождения к смерти? Дорога, устеленная непроглядной пеленой, под которой не видно ни ухабов, ни ям...