Короли старшей школы

– И я не принцесса, – шепчет она, наклоняясь. – Я гребаная королева, которую ты сам создал, это мое королевство, и тебе в нем нет места. Хочешь поиграть в средневековье? Я готова. Ты проявляешь неуважение к королю – тебя вешают. Ты всего лишь пялишься на королеву без разрешения – лишись рук, потом ног, прямо перед тем, как тебя обезглавят на главной площади. Или, может быть, вспомним римлян? Я могла бы бросить тебя на ринг, позволить тебе сражаться за свою жизнь против моего самого сильного воина. Ты мне скажи, Грейвен? Какую эпоху мы сегодня разыгрываем с браками по договоренности и семейными долгами?

Он толкает Рэйвен, ее левая рука поворачивается, чтобы добавить силы лезвию, и маленькая капля крови скатывается по его кадыку.

– Ты знаешь, именно здесь она держала пистолет, – внезапно шепчет она, и мои глаза устремляются к Кэпу, а затем обратно. – Вот так. – Она поднимает руку еще выше, лезвие исчезает у него под подбородком. – Взвела курок, готовая унести меня с собой в могилу. Хочешь знать, что она мне сказала? – Она не дает ему заговорить. – Она сказала: «Ты ему не достанешься».

Он пытается заманить ее в ловушку, спрашивая:

– Где твоя мать, Рэйвен?

Ее челюсть начинает дрожать, глаза сужаются.

– Мое слабое место, – шепчет она, и его глаза, черт возьми, почти сверкают.

Она скользит ножом по его коже, едва больше сантиметра, но его ноздри раздуваются, когда лезвие делает еще надрез.

– Ты хитрый кусок дерьма, – хрипит она. – Тебе не нужна была ее кровь, но ты все равно появился на ее пороге, не так ли? Поделился новостями, наконец-то – Грейвен и Брейшо. Ты знал, что она придет, и поставил на меня. Ты знал, что я буду защищать его любой ценой. Рискованный шаг, Грейвен, но знание опасно, верно? Тебе нужно было устранить последнюю угрозу, которая могла бы лишить тебя того, чего, по твоему мнению, ты заслуживаешь.

– Где твоя мать, Рэйвен? – повторяет он с усмешкой. Он знает, что ему конец, и ему ничего не остается, как попытаться утянуть ее за собой.

Но он не знает Рэйвен так, как ему кажется.

– Там же, где она была с того дня, как ты ее изнасиловал. – Лицо Донли краснеет от гнева. – В аду. Если бы только ты мог видеть дальше куска плоти между ног, а? Тогда мы были бы твоими, ты бы мог слепить из нас что угодно. Держу пари, мы могли бы так же легко получить Брейшо, – насмехается она.

Мы?

Мои мышцы сжимаются, и я напрягаю кулаки.

Донли хмуро смотрит на нее, отчего ухмылка Рэйвен становится еще шире.

Она быстро отступает назад, и мой отец придвигается ближе к Донли.

Рэйвен подбрасывает лезвие в воздух и ловит ладонью острый металл, Ройс делает шаг вперед, но моя рука взлетает, и он останавливается, пристально глядя на меня.

Я хмурюсь, наблюдая.

Она оглядывается, наполовину поворачивается и вытягивает руку, ее глаза устремляются к Виктории.

Виктория напрягается, но чем дольше она смотрит в глаза Рэйвен, тем больше успокаивается. Она делает шаг вперед, обхватывает рукой серебряную рукоятку с выгравированными на ней словами Брейшо.

Рэйвен резко кивает, и Виктория дергает нож на себя, кровь льется из сомкнутой ладони Рэйвен на пол.

Глаза Кэптена устремляются на меня, его лоб хмурится, но я слегка качаю головой.

Не мешай ей.

Виктория переводит взгляд с крови на Рэйвен, на Донли, а затем подходит ближе. Без колебаний она сжимает ладонь вокруг окровавленного лезвия и так же дергает за рукоятку.

Ее рука опускается, окровавленная рука Рэйвен скользит в нее.

Они подходят ближе.

Рэйвен вырывает свою руку из руки Виктории, ударяет ею по лицу Донли и проводит ею по его челюсти. Когда основание ее ладони встречается с его подбородком, она откидывает его голову, и он садится на пол.

Донли пытается сглотнуть, но кашляет, заставляя Рэйвен мрачно усмехнуться.

Она лукаво улыбается.

– Тебя тошнит от нашей крови, отец? Разве она недостаточно густая, недостаточно грязная? Или, может быть, слишком грязная для человека, который обменял одну дочь на информацию о другой?

Что. За. Черт.

Мы втроем обмениваемся взглядами и смотрим на отца, который стоит и хмурится.

Он понятия не имел.

Я смотрю на Рэйвен и Викторию, обе стоят перед Донли, обе истекают кровью перед ним.

Сестры.

– Я не должна была жить, не так ли? Ты приказал сделать аборт, но моя мать увидела шанс спастись. Она будет насмехаться над тобой каждый день, будучи и за много миль отсюда. Она знала, что засядет в глубине твоего разума, в самом темном уголке, вместе с твоими страхами, так же, как ты засел в ее голове. – Она снова смеется, но смех резко обрывается, ее глаза устремляются к моему отцу.

– Меро Малкари, человек, которому ты отдал свою вторую дочь, изнасиловал меня, когда мне было двенадцать, – без выражения говорит она, ее глаза скользят к Виктории. Отсюда я не вижу лица Виктории, но глаза Рэйвен напрягаются, и она отводит взгляд, проглатывая то, что было у нее на языке.