Короли улиц

— Ведь каждый из них на полголовы тебя выше и старше на два-три года, — продолжал мужик. — Ну, я понимаю, одного-двоих, а тут пять человек, и всем крепко досталось. Так бить — это уметь надо. Две сломанные челюсти, одно сотрясение мозга и травма селезенки.

— Ну, умею немного, — нехотя ответил Вечер. — Так, по-уличному.

— Ну-ка, давай твою реакцию проверим, — произнес мужик и вырвал из записной книжки лист. — Ты кладешь руки на колени и раздвигаешь ладони примерно на десять сантиметров. Я держу между ними лист. Когда я лист отпущу, ты должен его поймать.

— Ну, давайте. А вы кто, адвокат?

— Почти, — непонятно ответил мужик. — Ну, готов?

Вечер еще не успел ничего ответить, как мужик отпустил лист. Вечер тем не менее, схлопнув ладони, успел поймать его.

— Неплохо, — произнес мужик. — А теперь разведи руки еще шире.

«Делать тебе не хрен, забавляешься тут», — подумал Вечер, но ладони расставил, примерно в два раза шире предыдущего. И снова поймал лист. В глазах мужика появился интерес.

— А теперь то же самое коленками. Сможешь?

Вечер презрительно повел плечом и, особо не напрягаясь, успел зажать между колен лист, прежде чем он проскользнул мимо.

— Теперь раздвинь шире, — сказал мужик.

Вечер и на этот раз не дал листу упасть на пол.

— Хорошо, очень хорошо! — произнес мужик и, немного помедлив, спросил: — А скажи-ка мне, у тебя правда родителей нет или ты просто наплел тут?

— Правда, — ответил Вечер.

— И что, документов тоже никогда никаких не было?

— Да какие документы, кто же мне их даст?

— Ну, хорошо, — сказал мужик и постучал в дверь, собираясь выйти из камеры.

«Кретин какой-то. Чего приходил и что тут хорошего?» — подумал Вечер, глядя на него.

Мужик подмигнул ему и вышел из камеры.

В течение трех последующих суток Вечера никто не трогал, только периодически распахивалась кормушка, в которой появлялась миска с баландой.

А на четвертый день, вечером, неожиданно заклацали запоры.

— Арестованный, на выход, — резко бросил конвоир.

И Вечер пошел между узких стен, давно требующих покраски.

На этот раз его завели в другой кабинет. За столом сидел майор, а напротив него — тот самый мужчина, который приходил в камеру.

— Вот, пойдешь с человеком, — кивнул на него майор. — А это на всякий случай, — майор подошел к Вечеру и надел на него наручники.

— Пошли, — легко подтолкнул Вечера мужчина.

Они вышли из кабинета. Вечер шел вслед за человеком, который явно не был ментом, и ничего не понимал. Когда они, минуя все кабинеты и решетки, вышли в коридор, где сидели посетители, а потом и из здания, Вечер, уже совершенно ничего не понимая, окинул взглядом улицу, толпу и послушно сел во внедорожник «мицубиси».

Они пересекли всю Москву и выехали за город. Мужик молчал, Вечер тоже, хотя в голову ему и лезли всякие мысли насчет доноров органов и прочие глупости. Свернув с кольцевой, они ехали еще почти час по каким-то проселкам и наконец остановились перед высоким глухим забором из бетонных плит.

Мужик посмотрел на Вечера и сказал:

— Решай, пацан. Если зайдешь сюда, — он кивнул на забор, — останешься на пять лет, но за это время из тебя сделают человека, настоящего бойца. Ты будешь зарабатывать приличные деньги легальным путем, но легкой жизни не обещаю. Тренировки по восемь часов в день. Первая поездка в город — только через год, и то под присмотром. Если соглашаешься, я снимаю с тебя наручники, и мы въезжаем в эти ворота. Если нет, то везу тебя обратно и сдаю ментам. Они пристроят тебя в колонию года этак на три. Там ты точно ничему хорошему не научишься, а когда выйдешь, снова пойдешь по скользкой дорожке.

Вечер смотрел на мужика во все глаза. Происходящее не укладывалось у него в голове.

— А менты?.. — спросил он. — Они потом ничего мне не предъявят?

— Они про тебя уже забыли.

— Тогда об чем здесь лай? — пожал плечами Вечер и указал на ворота. — Конечно, вперед!

Часть вторая ПРЕБЫВАЮЩИЕ В СУМЕРКАХ

Когда-то здесь находилась военная часть, видимо совсем небольшая. На ее территории стояла казарма со спальней, комнатой отдыха и столовой, чуть на отшибе расположился еще один дом, поменьше, предназначенный, видимо, для офицеров части, дизельная, где тарахтел мотор, хозпристройка и будка охранника у ворот. К казарме примыкал спортзал. В спальне было тридцать коек — пятнадцать внизу, пятнадцать вверху. Каждая заправлена синим суконным одеялом, которое по ночам почти не грело. В спальне всегда держалось плюс шестнадцать. Наверху спали старожилы, те, кто отбыл здесь от трех лет и выше, все прочие обретались внизу. Распорядок дня был жесткий: подъем в шесть тридцать, легкая разминка и первая часовая тренировка. Сначала что-то вроде разогрева — неторопливый вынос рук и ног на максимальную высоту, плавные движения вместо резких ударов. После получаса таких движений приходил черед настоящим ударам. Били на максимальной скорости в лист бумаги, подвешенный перед каждым.