Короли Вероны

И снова другие чернила.

«Мы вынуждены задержаться в Лукке. У отца приступ вдохновения, он не желает трогаться в путь, пока не изольет свои мысли на бумагу. Признаюсь тебе, Антония, если ты пообещаешь, что это останется между нами: я ужасно огорчен. Я так хотел встретить Рождество именно в Вероне. Я скучаю по Мари и Антонио. Когда они приезжали ко мне, я только еще больше укрепился во мнении, как они сдружились в мое отсутствие. Они все время проводили вместе, охотились и просто скакали на лошадях в окрестностях поместья Монтекки.

Признаюсь, я ревную. Я никогда не общался ни с кем, кроме родни, учителей или ровесников отца. Теперь же мне кажется, что я теряю возможность завести друзей своего возраста. Мари и Антонио стали закадычными друзьями, а я всегда буду для них довеском, третьим колесом в колеснице.

Видишь, я хнычу, как ребенок. Похоже, мы уедем в Верону только после римского Нового года. Поэтому, когда будешь писать — ты ведь мне напишешь? — отправляй письмо прямо туда.

Передай матушке, что я ее люблю. Передай также наилучшие пожелания Газо и Лауре. Поздравляю с Рождеством.

Tuo fratello maggiore,[41]

Pietro Alaghieri».

Какое странное письмо! Совсем не в духе брата. Пьетро не свойственно перескакивать с одного на другое. Скорее уж это в стиле отца — ему нравится, что в письмах не надо подчинять мысль строгому порядку, как при стихосложении. В представлении Данте писание писем и сочинение стихов не имело ничего общего. Пьетро, напротив, всегда сначала тщательно обдумывал письмо, прежде чем взяться за перо.

Джакопо как был балбесом, так и остался, с усмешкой подумала Антония. Пьетро прав — мех, точнее, шкура, просто отвратительна.

О своей ране Пьетро упомянул мельком. Синьора Алигьери устроила в церкви целый спектакль, возжигая свечи и молясь о здоровье своего старшего из оставшегося в живых чада. Антония молилась не на публику, но не менее горячо. Из письма Пьетро следовало, что он уже встал на ноги. Сочувствовать же брату или принимать близко к сердцу его собственное к себе сочувствие Антония не собиралась. Пьетро с отцом, Пьетро герой — как-нибудь проглотит свое горе, не подавится.

Отложив письмо брата, Антония с бьющимся сердцем сломала печать на письме отца. Письмо было длинное. Просияв от радости, девушка начала читать.