Короли Вероны

Вернувшись в Верону, Пьетро попал прямо в объятия друзей. На охоту был не сезон, так что искалеченная нога ничуть не мешала до хрипоты делиться новостями, устраивать потешные дуэли на обмотанных шерстью дубинках и тайком пить. Горожане с благодарностью называли великолепную тройку, содействовавшую Кангранде в спасении Виченцы и теперь гордо разгуливавшую по городу, «наши триумвиры». Антонио даже заплатил некоему стихотворцу, чтобы тот сложил о них песню. Пьетро не мог слушать ее без смеха. Песня не выдерживала никакой критики.

И все это время Мари не умолкая говорил о Палио. Впервые игры провели еще при римлянах в честь великой победы горожан над чудовищем, кость которого до сих пор висела над входом на виа дей Сагари. Игры не зря устраивали в первое воскресенье Великого поста — они должны были отвлечь горожан от мыслей о скоромном и призвать делать пожертвования. Праздник открывался парадом и танцами, продолжался пирами, возлияниями, поросячьими боями, сражениями на кинжалах, травлей медведей, поединками. Не обходилось и без фокусников, прорицателей, жонглеров, канатных плясунов и пожирателей огня.

Но ничто не могло сравниться с Палио, знаменитыми скачками. Первые скачки должны были состояться в полдень — всадникам надлежало проехать по улицам в западной части города. Впрочем, эта гонка, пусть и захватывающая, и безрассудная, являлась лишь прологом к полуночному забегу в восточной части Вероны, через реку Адидже и обратно, по маршруту, выбранному лично Скалигером. И без того сложный и запутанный, маршрут этот при свете звезд становился просто опасным. Многие участники получали тяжкие увечья, некоторые даже гибли. Горожане, не участвующие в забеге, сходились поприветствовать бегунов, которым по условиям состязания не полагалось не только обуви, но и вообще никакой одежды.

Мари собирался впервые в жизни принять участие в скачках; Антонио уже несколько недель ни о чем другом думать был не в состоянии. Пьетро, конечно, соревноваться не мог; зато он мог делать ставки то на Мари, то на Антонио, попеременно приводя их в бешенство. В конце концов он заявил, что друзья разделят второе место.

В 1315 году игры пришлись на шестнадцатое февраля, то есть должны были состояться почти сразу после рождественских празднеств. Верона была одним из немногих городов, где сохранился обычай отмечать римский Новый год, 1 января. В большинстве европейских городов началом года считалась Пасха; именно весной, полагали европейцы, Господь и сотворил землю. Поведение же турок и греков вовсе не поддавалось логическому объяснению — они отмечали Новый год в сентябре. Таким образом, в то время как весь цивилизованный мир жил еще в 1314 году, в Вероне наступил уже 1315-й.

В пределах городских стен пройти по улицам не представлялось возможным. Зрители, карманники, торговцы, крестьяне, просители не один день провели в дороге и теперь боролись за лучшие места. Самые скромные комнаты уже были сданы по трех- и четырехкратно завышенным ценам. Пьетро понимал, как ему повезло: с отцом и братом он жил в Domus Bladorum, бывшем доме семейства делла Скала. А ведь многие зрители, даже очень знатные, спали на грязном полу, ютились в конюшнях — там, по крайней мере, можно было устроиться на сене. Хотя, конечно, в эти дни спать особенно не приходилось — знай успевай угощаться, смотреть представления и дивиться на заморских зверей. Огни, запахи, музыка — какой уж тут сон!

На пьяцца дель Синьория народ толпился еще и в надежде увидеть Капитана. Даже если смотреть на палаццо Скалигера снаружи, нетрудно заметить, что там всегда кипит жизнь. Слуги Капитана привыкли работать ночи напролет — когда хозяин был в городе, кипучая энергия его не давала окружающим покоя. Постоянно намечались праздники, приезжали и уезжали гости или же надо было уничтожать следы торжества, пронесшегося, как ураган. Скалигер держал массу слуг, мужчин и женщин. У каждого были свои обязанности. Наблюдая, как они сбиваются с ног перед предстоящим празднеством, Пьетро искренне им сочувствовал.

Весь дрожа, юноша прислушивался к свисту за окном, к шуткам заемщиков и заимодавцев. Экономные сегодня остались дома. Деньги тратились не на одежду, еду, вино или музыку, а на благотворительность и раздачу милостыни. Немало бедняков влезали в безнадежные долги, однако считали, что потратили деньги не зря. Пьетро тоже получил скромную сумму для пожертвования церкви Сан Зено — правда, отец не преминул назвать это пожертвование изъявлением показной набожности.

Услышав вежливый стук в дверь, Пьетро подскочил на постели. Ох, как бы не толкнуть Поко. Прежде чем лечь спать, они с братом придвинули кровать поближе к большой жаровне, отапливавшей комнату. Конечно, легче было придвинуть жаровню к кровати, но жаровня обогревала отца. Вносить самовольные изменения в установленный порядок грозило карами более страшными, чем полное окоченение.