Королятник, или потусторонним вход воспрещён.

Гробовщик ничуть не испугался, с дежурным полицейским и разговаривать не стал, пришлось вызывать начальника. А начальник как пришёл, так сразу принялся извиняться перед Маргом,

– Что вы извиняетесь? – удивился дежурный, – Он же преступник! Он же Здрану предаёт! От него аптекой пахнет!

– Вас не спрашивают. Чем хочу, тем и пахну, – высокомерно сказал Марг. – Не знаю никаких заговоров, зашёл лекарство от живота купить, вдруг хватают! Меня – хватают!

– Конечно, господин Марг, это ошибка! – сказал начальник. – Примите наши извинения, сейчас мы доставим вас домой. Виновного накажем. Молод еще, усерден… не понимает, какая это беда когда живот болит.

– Не болит, а растёт, – поправил Марг. – А вы, усердный юноша, когда без работы останетесь, приходите – возьму могилы копать. Мне нужны усердные. Что касается мальчика, – Марг посмотрел на Нигиду, выкатив свои глаза дальше, чем наполовину, – я на него не сержусь. Детская фантазия. Пусть идёт домой…

Нигида выскочил из полиции, но домой не пошёл. Он вообще не знал, куда идти.

Глава 26

Профессор Ифаноф колдует.

А в Школе Мудрых Правителей все пока было спокойно и безмятежно, за исключением маленькой беды.

Близнецы Ветя и Фидя научили Паукана танцевать на столе. Ветя барабанил по столу пальцами, а Фидя бринькал на губе. И паук, если был в настроении, начинал крутиться и подпрыгивать. Ну, а если не в настроении, то просто сидел, нахохлившись и подобрав ноги.

Как раз в тот день, когда Нигида собирался на разведку в шкаф, Паукан был не в настроении. А королевич Кена из старшего класса все пихал его пальцем и приставал:

– Пляши! Ну, ты, Паукашка! Букашка! Пляши, кому говорю! Ну! Таракашка!

Паукан терпел, терпел, а потом взял и цапнул Кену за палец. Кена заорал не своим голосом, а Паукан соскочил на пол и убежал под тумбочку.

– Додразнился! – сердито сказали Ветя и Фидя.

– Ерунда, уже проходит, – мужественно ответил Кена и с пальцем во рту пошёл на улицу.

А едва вышел из дворца, как у него пропали силы, заболел живот и началась лихорадка. Прибежал взволнованный профессор, унёс Кену в медпункт и не приносил оттуда до следующего утра. Все это время у дверей медпункта дежурил завхоз с метлой и отгонял, чтобы не подслушивали. И все-таки некоторым слышалось оттуда бульканье, неясное бормотанье… и все решили, что профессор лечит Кену колдовством.

Вся Школа переживала. Говорили, что профессор лечит Кену колдовством, потому что наука не нашла еще лекарства от пауканьего яда. Наука не знала даже, что пауканы кусаются. И что они вообще бывают…

– Говорят, от всех ядов бивень единорога помогает, – сказал Мижа.

– Много чего говорят, – махнул рукой Журиг. – И что китовый зуб помогает, и что чёрный жемчуг. Все ерунда. У нас в Тании так только от яда умирают, все средства без толку. Например, приходит к тебе злейший враг, давай, говорит, мириться. Берет яблоко, разрезает, тебе половину, себе половину… Хрум, хрум – съели. Ему хоть бы что, а ты умираешь. Оказывается, у него нож был с одного бока ядом намазан…

Паукана пришлось отпустить в джунгли. Напрасно Ветя и Фидя уверяли, что Паукан не виноват, что Кена сам. Все равно пришлось. Вдруг ему кусать понравилось. Наступишь ему в темноте на лапу, он и цапнет…

А Кена на другой день поправился. Только пауков с тех пор жуть боялся. Его даже девчонки крестовиками пугали.

Глава 27

Раннее утро, час пополудни и поздняя ночь.

Раннее-раннее утро. Лес и туман – еще неизвестно, что гуще. Сквозь лес и туман пробирается холодный от росы Нигида.

– Ты куда? – вдруг спросил чей-то невыспавшийся голос, и чья-то рука взяла Нигиду за штаны.

– За грибами, – соврал Нигида.

– А лукошко? – не поверил невыспавшийся голос.

– А я сразу ем, – сказал Нигида. Но понял, что заврался и сказал правду: – Я, дяденька, в Королятник – друзей спасаю.

Полицейский опять не поверил и рассердился:

– Какие тут тебе друзья?! Проваливай, проваливай! – и надрал Нигиде левое ухо.

Ухо сразу распухло и перестало шевелиться. Нигида «провалил» и решил пробраться к Школе в другом месте. Там его поймал другой полицейский.

– А, это опять ты?! – узнал он Нигиду. – Из-за тебя моего напарника из полиции выгнали? А ну, катись отсюда! – и надрал Нигиде правое ухо.

Что делать, Нигида «покатился». С больными красными ушами, но, не теряя надежды, он выбрался из леса и попытался пройти прямо через ворота. Но ворота тайно стерегли от посторонних сразу ТРОЕ полицейских. Они тоже не выспались, и раз ушей у Нигиды здоровых больше не было, надавали ему пинков и подзатыльников. Полиция в этот день хорошо работала.

Нигида засунул руки в карманы и хмуро побрёл по дороге прочь. Ему было очень плохо. Вдруг прямо перед ним из тумана явилась лошадь. На ногах у лошади были тапочки, а на спине – рыжая девчонка, которая смотрела на Нигиду сердито. А Нигида её узнал и обрадовался.

– Ты принцесса?! Тревога! – и рассказал все, как было, и как есть.

– Иди в город и никому больше ни слова, – сказала принцесса.

– Эй, ты куда? – крикнул Нигида.

Принцесса свернула с дороги и скрылась в лесу…