Корона для миледи

Сама она никому не рассказывала о тех часах, которые провела в плену у короля викингов, кроме тех, кто знал о ее пленении и побеге, тех, кто никогда не раскроет ее тайны. Эмма верила, что они не проговорятся об этом ни одной живой душе, поскольку знали, что, если пойдут слухи о ее похищении, все сочтут, что она была осквернена своими захватчиками и более не может считаться женой, достойной короля-христианина. Что касается часов, проведенных в объятиях сына своего супруга, — эту тайну она похоронила в своем сердце.

На шестой день после отъезда из обители Святого Эгидия королева и ее свита прибыли в аббатство Уэруэлл, от которого до стен Винчестера оставалось десять миль. Там они отдохнули и пообедали, и Эмму с помощью монашек одели и убрали соответствующим образом для встречи с королем. Вечером августовского дня в лучах заходящего солнца она вернулась в Винчестер, где ее ждал Этельред со своим двором.

Глава 32

Август 1003 г. Винчестер, графство Гемпшир

Сидя на троне в большом зале дворца, Этельред с нетерпением, которое трудно было скрыть, наблюдал за приближающейся к нему Эммой. Эта церемония была не более чем формальностью, так как накануне он получил весть о том, что королева цела и невредима и направляется в Винчестер. Молитвы о благополучном возвращении королевы из Эксетера заменил гимн Te Deum^[16], и с той минуты, как она ступила на городские улицы, во всех церквях ударили в колокола, оглашая округу радостным перезвоном.

Правда, только что перед этим пришло известие с юга о том, что Дорчестер разграблен и сожжен. Королевство было в осаде, и серьезность угрозы угнетала сердце Этельреда. Совет был созван, его члены разбрелись небольшими группами, возбужденно обсуждая создавшееся положение. Этельред встал, чтобы торжественно поприветствовать свою королеву. Она была облачена в черное, как ночное небо, платье из тонкого льна. Единственными украшениями были серебряная кайма на подоле и изящная серебряная вышивка на вуали, покрывающей ее светлые волосы.

На ее груди лежал тонкий серебряный крест. У Эммы был утомленный дорóгой вид, но она так же блистала красотой, как и раньше. Ее лицо, казалось, светилось на фоне темных складок одежды, но глаза покраснели, как будто она плакала.

У Эммы было достаточно причин для слез и траура. Ее пребывание в Эксетере, которым Этельред рассчитывал сдержать викингов от нападения на ее землевладения, закончилось катастрофой в связи с изменой ее управляющего-нормандца.

Король помрачнел, ибо нападение на Эксетер до сих пор его озадачивало. Он предполагал, что Ричард оградит владения Эммы от посягательств Свена, и теперь он задавался вопросом: не происходит ли нечто такое, чего он не учел? Однако сейчас было не время размышлять над этой проблемой.

Этельред поцеловал Эмму в лоб, но излишне затягивать церемониал приветствия он не имел никакого желания.

— Вы устали, миледи, — сказал он. — Сейчас вы пойдете отдыхать, а утром мы поговорим. В своих молитвах просите Бога благословить то, чем мы будем заняты этим вечером.

Он ожидал, что Эмма удалится, но она посмотрела ему в глаза, и в ее взгляде промелькнуло что-то такое, чего король понять не смог. Было ли это злостью? Страхом? Обидой? Затем все исчезло, и она покорно преклонила перед ним колено.

— Как вам угодно, милорд, — сказала она.

Нахмурившись, Этельред смотрел, как она уходит из зала. Что-то в ней изменилось. Она всегда была для него тайной за семью печатями, но сейчас словно всего на одно мгновение отдернули в сторону пелену и сразу же вернули на место. Король сел, злясь на то, что она лишила его покоя одним лишь взглядом. Она смутила его, черт бы ее побрал, когда ему нужно быть предельно рассудительным для рассмотрения более важных вопросов. Викинги атаковали на западе, пока он готовился к их высадке на востоке, и теперь нужно решать, что с этим делать.

Этельред перевел взгляд на Этельстана, шагнувшего к престолу в окружении полудюжины своих соратников. Король дал знак собравшимся вельможам, чтобы они рассаживались. Он не стал бы тратить попусту время на бесполезные церемонии, но желал, чтобы весь двор видел прием, который заслужил его сын-упрямец.

Эмма шла в свои покои быстрым шагом. Снова ей придется стать узницей в стенах замка, и она не знала, выдержит ли она это. В последние три месяца она отведала вкус свободы и ответственности. В Эксетере она управляла двором, советуясь и принимая решения. Как она сможет снова довольствоваться мелочными вопросами, на которые здесь распространялась ее власть? Внизу, в тронном зале, король и его советники решают судьбы королевства, в то время как ей придется преклонять колени в молчаливой молитве в своих покоях.