Корона для миледи

— Да, мы все скорбим об утратах, — пробормотала она. — Даже король лишился ребенка, который был ему дорог. — Эльгива придала своему лицу серьезное выражение. — Но вы, миледи, скоро подарите ему другого сына, я верю в это. Я вижу, много людей приехало разделить с вами радость и помочь вам при родах.

Она устремила на Эмму полный ожидания взгляд. Сейчас королева должна была пригласить и ее присутствовать при родах.

Эмма улыбнулась.

— Боюсь, что вокруг меня даже больше дам, чем нужно, — ответила она. — И гораздо больше, чем мне того хотелось бы. Король позволил мне подыскать уединенное убежище для родов, и я вскоре этим займусь.

— Да, действительно.

Шанс Эльгивы получить место в свите королевы стремительно от нее ускользал.

— Однако будет ли для вас, миледи, благоразумным путешествовать в таком положении? — спросила она королеву. — Я сама несколько дней провела в дороге, и каждая миля пути давалась с большим трудом. Дороги превратились в топи, а реки выходят из берегов. Переправа через Черуэлл сегодня представляла немалую трудность. Несомненно, даже небольшая поездка в вашем состоянии, миледи, будет слишком опасна и для вас, и для вашего ребенка.

Как странно, ей приходится заботиться о безопасности своего заклятого врага!

Эмма слегка склонила голову, словно размышляя над словами Эльгивы.

— Возможно, вы правы, — промолвила она. — Я обдумаю ваш совет.

Она устроилась поудобнее на подушках, и было ясно, что разговор на тему ее родов окончен.

— Боюсь, Эльгива, вы опоздали к открытию витенагемота, но большой пир для гостей назначен на завтра, и вы приехали как раз вовремя, чтобы на нем присутствовать. И, поскольку вы уже здесь, то должны с нами сегодня пообедать.

— С превеликим удовольствием, благодарю вас.

Хотя Эльгиву и не прогнали явно, но это было совсем не то приглашение, на которое она рассчитывала. Она скрыла свое недовольство за чашей вина, глядя, как Эмма снова откинулась на подушки и закрыла глаза.

Возможно, год назад она и была в крайней нужде, но теперь, когда она была готова родить королю ребенка, ее положение, очевидно, значительно укрепилось. На запястьях Эммы красовались золотые браслеты, а шею охватывало золотое ожерелье, инкрустированное гранатами. Вышивка на ее платье также была золотой, а манжеты ее рукавов были обильно усеяны драгоценными каменьями. Из-под кровати виднелись отороченные мехом башмаки. А приняв во внимание огромное количество дам, которых Эмма разместила в своих апартаментах, можно было сделать заключение о ее внушительном богатстве.

Качнув вино в чаше, Эльгива уставилась на рубиновую жидкость. Пусть Эмма сейчас торжествует победу, но даже рождение сына мало что ей даст в конце концов. Ее ребенок никогда не унаследует корону своего отца — слишком много старших братьев встанут у него на пути. Когда король умрет, один из его старших сыновей будет претендовать на трон. Малолетний король и овдовевшая королева никому не будут нужны, и Эмма в лучшем случае окажется в каком-нибудь монастыре, будет управлять кучкой монашек.

Она снова взглянула на Эмму и смутилась, обнаружив на себе пристальный взгляд светло-зеленых глаз.

— Может, вы мне расскажите, — произнесла королева, — что с вами случилось в тот день в Эксетере? Я ведь так до сих пор и не знаю, как вам удалось бежать оттуда, в то время как многие, и даже Гроя, не смогли этого сделать.

Это было завуалированное обвинение, и Эльгива ощутила тревогу, вонзившуюся в сердце, как лезвие крохотного ножа. Она опустила глаза, чтобы избежать пронзительного взгляда Эммы.

— Гроя тоже смогла покинуть город, только она была слишком стара, чтобы бежать, а викинги гнались за нами по пятам. Она велела мне убегать, даже если не будет за мной поспевать.

Эльгива сильно сжала руки у себя на коленях. Именно так все и было, правда ведь? Гроя крикнула ей, приказала бежать, чтобы ее тоже не схватили.

— Что вы хотели бы узнать, миледи? — спросила она почти шепотом. — Мне больно об этом вспоминать.

— Тогда не будем о гибели Грои, — сказала Эмма. — Расскажите мне, как вы спаслись.

Вульф ей уже объяснил, что нужно говорить, если ее будут спрашивать, поэтому ложь полилась из нее без запинки. Она ни словом не обмолвилась о тайном проходе под крепостью и о скрытом входе, который они, убегая, оставили позади себя открытым. Этим входом, как до нее дошло позже, должно быть, воспользовались викинги, чтобы проникнуть в самое сердце Эксетера. Управляющего Эммы Хью будут вечно винить за это, но, поскольку он наверняка мертв, ему все равно. Вместо этого Эльгива изложила историю о том, как они выскользнули через северные ворота Эксетера до того, как стражники их закрыли, снабжая свой рассказ запомнившимися ей подлинными подробностями: криками людей и вонью гари.

Слушая повествование Эльгивы о побеге из Эксетера, Эмма неотрывно глядела ей в лицо, на котором отображались скорбь и боль, а глаза молодой женщины блестели от слез. Однако Эмма заподозрила, что за горестным выражением лица скрывались иные мысли, хотя какие именно — ей оставалось лишь догадываться.