Корона двух королей (СИ)

— Глупость какая! — взорвался возмущением Осе и с силой задёрнул занавес. — Зачем мне это делать, скажи на милость?! Моя королева поклоняется новому Богу! В Туренсворде есть часовня, чтобы она могла молиться, когда ей заблагорассудится, я приютил этого монаха, с которым она говорит чаще, чем со мной! Я строю в Паденброге кирху, чтобы он и его прихожане перестали ютиться по углам. В городе я за всё время своего правления приютил гораздо больше приверженцев Святой благодати, чем мой брат в своё время вырезал, завоевывая новые земли! Да, мне не нравится, что новая вера год от года подрывает устои моей родной веры, но пусть уж люди верят во что хотят, чем я собственноручно вобью очередной гвоздь в крышку своего же гроба, если допущу религиозную войну по всему Ангенору! Я не мой отец! Зачем мне сжигать монастырь? Чушь!

— Боюсь, что религия здесь только повод, — аккуратно возразил Влахос. — Негерд стоял на границе Ангенора и земель человека, который вас предал. В глазах людей вы отомстили ему. То, что Теабран исповедует Святую благодать, лишь усугубляет ваше положение. Он поступил так, что теперь весь север только и говорит, что о той резне. Вы же помните те случаи в прошлом году? Чудом удалось избежать религиозной войны, но она слишком выгодна, чтобы совсем отказаться от этой идеи.

— Думаешь, Теабран на это и рассчитывает?

— Теабран, возможно, нет, но по слухам, за его спиной стоит человек, который в этом заинтересован. Сами подумайте, вы придерживаетесь старой веры, Теабран, как многие в Ангеноре, придерживается новой, и в глазах людей вы вероломно напали на беззащитных людей, что жили на спорной территории. Боюсь, что теперь для всех наступят тёмные времена.

— Но где им удалось достать доспехи как у твоих людей?

— Я не знаю, — покачал головой мужчина. — Но смею предположить — уничтожив всё живое в долине Гирифор, Ложный король оставил лишь полезных ему людей, в том числе и кузнецов из Утёса королевы. А в шахтах у побережных гор полно железной руды — отсюда и доспехи.

— Всё очень плохо, — тяжело выдохнул Осе и, поддавшись не свойственному ему импульсу, скинул со столика кипу бумаг. Неожиданный и непривычный для тихого Осе жест заставил Влахоса отступить на шаг.

— Вы могли бы наладить отношения с касарийским самратом, — предложил Ловчий. — Его территории примыкают к землям графа Корбела с севера, как раз близ той местности, где, по слухам, скрывается Теабран. Частокол примыкает к лесу Эя — в случае отступления Теабран не сможет пересечь эти горы, чтобы вернуться на Холодные острова, и ему придётся двинуться в Пустодол, а там голая земля да редкий лес, ни одного замка вокруг, только руины у самого берега. Нет плодородных полей, чтобы выращивать хлеб, нет городов, чтобы грабить. Он не сможет долго жить там без запасов и возможности отплыть куда-либо. Он будет вынужден сдаться. Поговорите с самратом — его люди вполне могли бы обеспечить нужную защиту с севера.

— Этот берложник? Для Тонгейра я последний человек, которому бы он захотел помогать. Ты же знаешь почему?

— Я слышал эту историю, — подтвердил Влахос. — Но его племянник жив-здоров и растит детей, поэтому я думаю, что вы вполне можете наладить с ним отношения.

— Если бы всё было так же просто, как ты говоришь…

— Верните Согейра, поговорите. Думаю, вы сможете прийти к решению, как склонить на вашу сторону его дядю.

Интуитивно король чувствовал, что Ловчий прав, но что он мог сделать? Из-за необдуманной выходки матери Согейра Идалиры отношения с Касарией были окончательно испорчены много лет назад, и только чудо могло возродить их вновь.

Влахос не дал королю забыться в скорбных мыслях.

— Если позволите, — осторожно произнёс он, — я бы хотел высказать своё мнение по этому поводу.

— Говори, — разрешил король.

— У Согейра есть взрослый сын, верно?

— Да. Его Альвгред. Он служит вместе с отцом и его отрядом в крепости Вильхейм.

— И это прекрасно. Касарийский самрат ничем не отличается от большинства правителей — ему нужны деньги и власть, а когда они у него есть, он хочет больше. Так дайте их ему.

Глаза короля сощурились, но он ещё не догадывался, к чему тот клонит. Влахос продолжал:

— Я знаю, что этой зимой принцессе Вечере исполнилось восемнадцать, а это значит, что по законам Ангенора она уже имеет право выйти замуж. Выдайте её за касарийского наследника.

— И в этом твоё предложение? — Осе посмотрел на Ловчего так, будто ничего глупее в жизни не слышал. — Ты предлагаешь мне разворошить осиное гнездо.