Корона двух королей (СИ)

— Тогда представь себе дома с золочёными оконными ставнями, с крышами, украшенными янтарём, с улицами из мрамора — именно так выглядят обычные улицы у Эквинского замка. Красивая картина, правда? А рынки? Я за год не смогла сосчитать, сколько там торговых площадей, — куда ни глянь, везде идут торги. Жемчуг, шёлк, самоцветы, драгоценности, мраморные плиты, кони, рабы — золото буквально липнет к рукам торговцев долины, а в их голосах слышится звон золотых монет, и все как один говорят о политике. Когда перестают пересчитывать деньги, разумеется. Все эти торговцы на словах самые преданные подданные короля с тех пор, как граф Ферро выдал младшую дочку за моего отца, но на самом деле, чтобы ты знал, им на него наплевать, лишь бы не останавливался круговорот денег в их кошельках. Перекладывать монеты из сундука в сундук им больше по душе, чем тратить их на оружие, тем более брать в руки мечи для защиты кого-то, кто просиживает штаны на далёком востоке.

— Война коснётся и этих мест, если войско Теабрана решит перекрыть выход к торговому пути.

— Не коснётся. Кто будет рубить сук, на котором сидит?

— Не понял? — Согейр озадаченно посмотрел на принцессу.

— О, Согейр, ты же не думаешь, что весь этот год я только и делала, что читала, сидя на солнечной веранде? В Эквинском замке полно длинных языков, готовых выложить интереснейшую информацию за определённые деньги. В отличие от тебя, в долине мало кому близко понятие преданности. Там всё продается и покупается. Так я узнала, что Ложный король хранит деньги в местных банках. Можешь спросить Марция. Ты отправлял его сопровождать обоз с золотыми слитками и солью, он подтвердит.

— Теабран хранит в долине своё золото?!

Вечера пожала плечами.

— По крайней мере, часть. И это неофициально, как ты понимаешь. На деле ты не найдёшь ни одной бумажки, подтверждающей, что в каком-то банке хранится хотя бы одна монета с лилией. Поэтому ты понимаешь, что на западные земли его войска никогда не нападут?

— Банкиры долины неплохо устроились.

— В абсолютной безопасности.

— Король должен узнать.

— Само собой. Я же купила эту информацию, будет глупо ею не поделиться.

— И вы не боитесь, что это отбросит тень на вашего деда?

— Теабран не дурак, чтобы хранить своё золото в банке тестя своего соперника. В городе много частных банков, и, к сожалению, мой осведомитель не знает, в каком именно он хранит свои деньги. Но я узнаю.

Вечера какое-то время молча смотрела на него, будто изучая. Согейру очень не нравился её взгляд. Что в ней нашёл его сын, для него становилось всё большей загадкой.

— Предлагаю тебе, наконец, задать мне этот вопрос, — почти приказала Вечера.

— Какой?

— Тот, что жжёт тебе язык с того момента, как мы встретились. О брате. Или ты уже всё для себя решил?

— Не думаю, что мой вопрос будет уместен.

— Уместен здесь?

— Где бы то ни было.

Она прыснула смехом.

— В Эквинском замке, когда я туда только прибыла, первый вопрос, что мне задал Оллан, был о Киране и нашем с ним бое. Дня не проходило, чтобы я не слышала шёпот у себя за спиной — как получилось, что я его ранила? Весь год, изо дня в день любой, от Ваноры до слуг, считал своим долгом обсудить его смерть, когда думал, что я не слышу. Я знаю, ты тоже меня винишь.

— Это не так, — Согейр поспешил возразить.

— Тогда почему я вижу в твоих глазах упрёк?

— Может быть, потому, что вы сбежали в горы ночью одна и подвергли себя опасности?

Где-то совсем близко завыл волк. Вечера и Согейр тревожно обернулись в поисках источника звука. Но, похоже, опасности не было.

— Осе вполне мог бы тебе заплатить за то, чтобы ты меня здесь бросил, сложись ситуация иначе.

— Король не желает вам смерти.

— Иначе ты, несомненно, был бы первым, кого бы он поставил об этом в известность.

— Чего вы от меня хотите? — не выдержал Согейр.

— Я просто хочу, чтобы на меня прекратили смотреть как на вероломную убийцу.

На том они и закончили, не желая более разговаривать друг с другом.

Когда первые солнечные лучи окрасили небо над Долиной королей в приглушённый розовый цвет, Согейр разбудил Ревущего и Велиборку. Вечера отрицала, что уснула, и Согейр меньше всего хотел с ней спорить. Она выглядела уставшей и растерянной, совсем непохожей на ту девушку, что недавно пыталась залезть ему под кожу.