Корона эльфийской империи

Я привычным жестом потянулся рукой к своему шраму на лбу, и только сейчас обнаружил, что что-то не так. Моя механическая рука, она… Она меня слушалась! Я сжал металлические пальцы в кулак, и это у меня получилось! Но как?! Я посмотрел на место крепления протеза к руке. Кожаные ремни, многочисленные застёжки и крепления исчезли. Живая плоть плавно переходила в металл. Вот это да! Мастер Грумм был поражён не меньше меня. Он стоял с выпученными глазами, и смотрел, как я сжимаю и разжимаю пальцы. А ну-ка… Мысленная команда, и три лезвия выскочили из кулака. И я их почувствовал! Я потрогал правой рукой свой протез, и с восторгом обнаружил, что ощущаю прикосновение! Правда, как сквозь толстую перчатку, но это и неважно! Со щелчком убрав лезвия, я квадратными глазами посмотрел на наставника. Он ответил мне таким же взглядом.

– Э-э-э… Пойдём отсюда, ученик, сейчас тут начнётся такая суматоха. И поздравляю с освоением Печати.

– Да, конечно, учитель, спасибо, – в шоковом состоянии прошептал я, идя в сторону выхода. Расплавленный гранит уже схватился, и можно было пройти рядом с четко очерченной границей тёмно-бардового, пышущего жаром камня. Подойдя к невредимой двери, я потянулся к ручке, но тут дверь распахнулась от могучего удара, и внутрь влетела Ситана с кинжалами наперевес.

– Отец! Мне сказали, что здесь… Ваше ве… – наконец заметила меня гнома, глядя почему-то куда-то ниже моих глаз, и сделалась красной, как помидор. Я посмотрел вниз, и инстинктивным мужским жестом прикрыл самое дорогое. Одежды-то на мне не было, и я стоял перед Ситаной абсолютно голый. Но не успел я ничего сказать, как в зал влетел ещё один посетитель. Это был Эримиэль. Он был бледен, и крайне взволнован, причём настолько, что не заметил, в каком виде я нахожусь.

– Ваше величество, орки перешли границу. Война началась.

***

– Девчонке – на войну?! – от возмущения мастер Груммботт аж поперхнулся любимой настойкой.

– Девчонка? – Ситана сжала кулаки. – Выходит, мастер Дугри, когда назвал меня своей лучшей ученицей, просто пошутил? А на весеннем турнире, когда я…

– Помню, побила взрослых гномов.

– Может, скажешь, они все мне поддались?

– Нет, они дрались в полную силу. Но война – это тебе не турнир!

– Но отец…

– Не пущу!

Разговор был явно окончен, да Ситана и не особо надеялась, что отец согласится. Однако и отступать не собиралась.

– Ну и денек! – мастер Груммботт, наконец, сделал глоток, но настойка, похоже впервые, не принесла успокоения. – Да где это видано?! Мало тебе каменного призрака?

Ситана инстинктивно сжала медальон с листьями камнеломки. От призрака это не спасет – разве только слегка задержит и даст возможность сбежать, как это случилось сегодня ночью. Или позвать на помощь.

«Помощь!» – хмыкнула про себя гнома, вспомнив, кого приставили в качестве охраны к дверям ее спальни.

Ну да, бегает Глим быстро – тут ничего не скажешь. И голос у него громкий, это точно. Случись чего, весь замок на ноги подымет.

– Чему это ты улыбаешься? – старый гоблин с подозрением вгляделся в лицо дочери.

– Но ведь все закончилось хорошо.

– Хорошо, говоришь… – Груммботт покрутил в руке фужер. – Ты вот что, дочка. Во-первых, забудь про орков: справятся как-нибудь без тебя, а во-вторых… – он снова замялся. – Во-вторых, дурь эту тоже из головы выкинь.

– О чем ты?

– Я не слепой. Тоже, знаешь, был когда-то молодым. Не веришь? – старый гоблин рассмеялся резким каркающим смехом. – Не робкого ты у меня десятка. Мне ли не знать? А потому не верю, что так вцепилась в этого ушастого от одного только страха!

– Но…

– Никаких «но»! – мастер Груммботт хватил по столу кулаком. – Он тебе не пара! Любой из них – а этот особенно! Не знаю, что с ним не так, но чувствую. И дело не в драконьем огне. Хотя и в нем тоже. Что-то еще, только пока не разберу никак.

Ситана опустила глаза. Она действительно страшно испугалась: каменный призрак – ужас любого гнома. Поэтому, когда к ней подошел Ильмиэль… то есть король Тиларин. Ситана вдруг вспомнила, в каком виде застала сегодня короля, и почувствовала, что краснеет.

– Значит, не ошибся, – отставив фужер, отец постукивал ногтем по столу. – А я когда-нибудь ошибался? Было такое? А?

– Нет, – продолжая глядеть в пол, Ситана теребила медальон.

– Так вот иди и как следует подумай.

Кивнув, Ситана поднялась и пошла к двери.

– Чего грустная? – спросил поджидавший у выхода Глим. Он и сам-то выглядел неважнецки: на вечно улыбающейся физиономии застыла непривычная печаль. – Знаю-знаю. Меня ведь тоже на войну не отпускают. Говорят, от тебя здесь будет больше проку. – Он со вздохом перекинул на другое плечо топор и поплелся за Ситаной. – Говорят, хочешь повоевать – охраняй дару Ситану. А от кого тебя охранять?

– От кого охранять… – задумчиво повторила Ситана.

Она вдруг остановилась, повернулась к Глиму и оглядела его с головы до ног, будто видела впервые.

– Ты ведь в хирде служил?

– А как же? – вытаращился гном.

– Да знаю, знаю, – нетерпеливо махнула рукой Ситана. – Пошли, я кое-что придумала.

***