Корона Эридана

– Надеюсь, светлейший князь, поддавшийся на уговоры торгашей, помнит о том, что с союзной армией, коей вы бросаете вызов, не справился и сам польский король в борьбе за город Берестье. А ведь у короля Казимира было гораздо больше денег и людей, чем у Полоцка. Но я подчиняюсь любой воле вашей светлости и верно послужу вам, – при этих словах Вадила Всеслав лишь недовольно вздохнул, но тут Вадил продолжил:

– Мне вот только непонятно, зачем светлейшему князю надо было отстраивать Полоцк, Софийский собор, основывать новые города Кукенойс, Герцике и Менск, если скоро недруги предадут их огню. А так меня всё более чем устраивает, пожалуй я даже не буду заготавливать дрова на зиму. Поскольку в мороз я, думаю, отогреюсь у грандиозного костра, в который Ярославичи превратят полоцкую землю, – глядя в пол, спокойно добавил Вадил.

Всеслава снова затрясло, подойдя к дверям, князь открыл их и приказал:

– Стража! Возьмите Вадила и швырните его в поруб! Ты, Вадил, у нас любишь прятаться в темноте, после сундука яма тебе должна понравиться! – с ядовитой усмешкой произнёс Всеслав. В терем ввалились дружинники и взяли Вадила под руки, на что он лишь покорно поклонился князю.

Всеслав отпустил всех собравшихся, и когда народ стал расходиться, епископ Никифор приблизился к князю.

– Какое у вас ко мне дело, ваше преосвященство? – устало спросил Всеслав.

– Ваша светлость осознаёт, что я не упомяну о его планах, но вынужден немедленно сообщить митрополиту о подготовке похода, а он в свою очередь предупредит киевского князя Изяслава, – с волнением сказал Никифор.

– Конечно, я всё понимаю, оповестить митрополита – это ваш долг, но это не имеет никакого значения, так как войско князя Изяслава находится вдали от новгородских земель и Ярославичи всё равно ничего не успеют предпринять, – ответил Всеслав.

Выйдя из терема, мой отец обратился к Ратимиру:

– Почему Вадил возразил князю, он что, не знал, чем всё это для него закончится? Ему ведь просто нужно было промолчать в конце, или он правда ненормальный?

– Вадил очень умён, иногда мне кажется, что слишком. Ты не смотри, что он ведёт себя как скоморох, Вадил получил хорошее образование и обучен сражаться, как закалённый дружинник. У меня есть только военное мужество для битв с внешними врагами, но Вадил обладает ещё и личной храбростью бороться со страхами и глупостью окружающих. Ничего, князь Всеслав вспыльчив, но отходчив, скоро он выпустит Вадила, – произнёс Ратимир.

– А что это за нелепый лук, из которого Вадил сегодня стрелял, я таких раньше никогда не встречал? – с интересом спросил отец.

– Он составной из дерева и роговых пластин, его купили у печенегов. Когда-то в союзном набеге с киевлянами отца Вадила поразила смертоносность этого оружия кочевников, и он решил, что его сын освоит убийство из подобного лука. Натаскивал Вадила, как луком пользоваться, степной пленник, привезённый его отцом. Несмотря на странный вид, этот лук намного мощнее и точнее обычного, он оригинален, как и его хозяин. Помни, Горислав, не всё, что выглядит дурацким и смешным, является таковым в действительности.

2

В следующие два дня полоцкий князь был занят организацией нападения на Псков, потом было объявлено о созыве в Полоцке вече. Вадила продержали в порубе до окончания приготовлений и освободили.

Утро было на удивление тёплым и ясным, лучи солнца проникли в каждый закуток огромного города, где под невероятно чистым синим небом стояла уже привычная торговая суета.

Годы спустя, сын князя Всеслава, Борис, рассказал мне, что в тот день ещё с рассветом князь Всеслав отправился к берегу Двины, откуда его на лодке перевезли на остров в монастырь. Недалеко от острова возвышался Софийский собор, но Всеслав предпочитал помпезной и величественной Софии скромную церковь Иоанна Предтечи. В этом небольшом храме были захоронены князь Изяслав Владимирович со своими сыновьями: князем Всеславом Изяславовичем, погибшим ещё ребёнком, и блистательным князем Брячиславом. С церкви Иоанна началось возрождение Полоцка, именно здесь Всеслав чувствовал необъяснимое присутствие безграничной высшей мудрости и непознаваемых духовных сил. Ставя тут свечи, князь молился и размышлял о прошлом и будущем Полоцка.

Всеслав сидел, глубоко задумавшись, когда послышались уверенные шаги и двери храма открыл Вадил.

– Ну как, порассуждал в темнице о жизни? – тихо и спокойно сказал Всеслав.

– Да, светлейший князь. Наказание было необходимым, наверное, даже недостаточным, я пересёк грань дозволенного на совете, – ответил Вадил.

– Послушай, Вадил, я понимаю твои опасения по поводу предстоящей кампании. Признаться, мне и самому не нравится вся эта затея, и решение далось мне очень нелегко. Но у меня просто нет выбора. Купцы не врут, над нашим княжеством нависла огромная опасность. Я считаю, что в эти сложные времена нам всем нужно держаться вместе, и я бы хотел, чтобы ты сопровождал меня в походе на Псков. Я знаю, что тебе это не по душе, и я не буду настаивать, если ты откажешься, – произнёс князь и внимательно посмотрел на Вадила.