Корона и эшафот

Король: —Я говорю вам: никогда не была Англия избирательным королевством. Уже около тысячи лет она есть королевство наследственное. Скажите мне: какою властью призван я сюда? Вот подполковник Коббет. Спросите его, разве он не насильно взял меня с острова Уайт? Я готов поддерживать законные основания нижней палаты не меньше всякого другого. Где же лорды? Я не вижу здесь лордов, чтобы составился парламент. Потом нужен был бы также и король. Разве так приводят короля к парламенту?

Брадшоу: —Сэр, суд ожидает от вас определенного ответа. Если сказанное нами о полномочии нашем неудовлетворительно для вас, то оно удовлетворительно для нас. Мы знаем, что оно основывается на воле Бога и королевства.

Король:— Ни мое мнение, ни ваше не могут решить этого.

Брадшоу: —Суд слышал вас! С вами будет поступлено по его приказаниям. Уведите арестанта! Суд откладывается до понедельника.

Члены суда разошлись; с тем же конвоем короля увели. Когда на другой день суд открыл заседание, то по личной перекличке оказалось только шестьдесят два члена. Суд строжайшим образом предписал публике молчание под угрозой тюрьмы. Тем не менее король при своем появлении был встречен громкими кличами сочувствия. Снова начался прежний спор, упрямый с обеих сторон. «Сэр, — сказал наконец Брадшоу, — мы не допустим ни вас, ни кого другого оспаривать судебную власть верховной комиссии».

Король —Я отвергаю это, покажите мне пример!

Брадшоувстал и с гневом ответил: — Сэр, мы собрались здесь не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы: отвечайте о том, что вас спрашивают, виноват или не виноват?

Король —Вы еще не выслушали моих резонов!

Брадшоу:— Сэр, вы не можете представлять никаких резонов против высшего из всех судилищ.

Король —Покажите пример, где не слушают резонов в судебном деле.

Брадшоу: —Сэр, вы забываете: это нижняя палата. Сержант, уведите арестанта.

В это время получались из-за границы представления и делались попытки, которые хотя и были недостаточно сильны и решительны, но тем не менее поддерживали негодование народа. Французский министр передал нижней палате письмо английской королевы Генриетты-Марии, просившей дозволения приехать к своему мужу, чтоб убедить его уступить их желаниям или утешить своими ласками. Принц Валлийский писал к Ферфаксу и к совету офицеров, стараясь пробудить в них хотя искру верноподданнического чувства. Шотландские комиссары протестовали против всего происходившего. Говорили о скором прибытии чрезвычайного посольства генеральных штатов, которые должны были заступиться за короля. Даже Джон Кромвель, брат Оливера, находясь в Лондоне, преследовал генерал-лейтенанта упреками, похожими на угрозу.

Открыли и остановили печатание рукописи под заглавием «Королевские вздохи». Приписывали это сочинение самому королю, который желал поднять восстание в пользу своего освобождения. Со всех сторон, наконец, возникали новые причины к брожению умов.

Ввиду этого республиканцы решили как можно скорее выйти из создавшегося положения, сократить свои прения и предоставить королю явиться пред судом только для того, чтоб выслушать приговор. Из некоторого уважения к законным формам или ради того, чтобы дать новые доказательства вероломства Карла при переговорах, верховный суд употребил 24 и 25 января на взятие показаний, от тридцати двух свидетелей. 25 января король был осужден как тиран, государственный преступник, убийца и враг отечества. В этот день налицо было только сорок шесть членов. Двадцать шестого числа присутствовало шестьдесят два члена, и редакция приговора была в тайном заседании обсуждена и принята. Суд отложил объявление приговора королю до следующего дня. 27 января после двухчасового совещания публичное заседание открылось поименной перекличкой. Когда назвали Ферфакса, то женский голос из галереи отвечал: «Он слишком умен, чтобы быть здесь». Шестьдесят семь членов было налицо. Заседание началось.

Брадшоу начал говорить.

— Господа, — сказал он, — всем хорошо известно, что арестант, предстоящий перед вами, уже несколько раз был приводим в суд, чтоб отвечать на обвинение в государственной измене и других преступлениях, обвинение, выставленное против него именем английского народа…

«Половина народа не участвовала в этом! — закричал тот же голос из галереи. — Где народ? где согласие? Оливер Кромвель изменник!» Все собрание вздрогнуло. Все обратили взоры на галерею. «К черту этих крикунов! — закричал Акстель, начальствовавший над стражею, — Солдаты! Стреляйте в них!» Узнали леди Ферфакс. Все зашумели в зале. Солдаты, расставленные грозным строем, едва могли остановить беспорядок. Когда наконец порядок водворился, Брадшоу упомянул об упорном сопротивлении короля отвечать на обвинения, о всеобщей известности его преступления и объявил, что верховный суд, уже постановивший приговор, тем не менее еще до его произнесения согласен выслушать защиту арестанта, если только король не будет оспаривать его судебной власти.