Корона и плаха

В правление Вильгельма возрос поток переселенцев в американские колонии, как уже говорилось, сплошной полосой протянувшиеся вдоль Атлантического побережья. Англия не только отжала голландские колонии, но прихватила и шведские. Вот именно, и шведские. Швеция тоже пыталась одно время выбиться в колониальные державы, но ничего у нее не получилось, лишилась и тех клочков, что захватила за морями. О Новой Голландии еще с грехом пополам помнят, но прочно забыли, что колония Делавер когда-то именовалась Новой Швецией, которую англичане отжали без особого труда… Да и Новую Голландию голландцы отняли у шведов.

Москва – Лондон – бхай-бхай!

Необходимое пояснение для людей более молодого поколения, которым уже непонятен юмор, заложенный в названии главы. В свое время Никита Хрущев с патологическим прямо-таки азартом (свойственным многому, что он наворотил) кинулся дружить с Индией. Объективности ради нужно отметить, что симпатии были взаимными. И в Индии, и в СССР большой популярностью пользовался лозунг «хинди-руси – бхай-бхай!», что в переводе примерно означает «Да здравствует индийско-русская дружба!». Ну наподобие тоже модного одно время «Русский с китайцем – братья навек!». Сколько было той вечности…

Народный фольклор, для которого нет ничего святого, быстренько и этот лозунг всячески переиначил и спародировал, к тому же применяя его к разным ситуациям, к индийско-советской дружбе отношения уже не имевшим никакого. Прекрасно помню, как мы во втором классе, на перемене, пользуясь отсутствием учительницы, писали мелом на доске: «Двоечник и троечник – бхай-бхай!» Никиту к тому времени уже пинком под зад вышибли за кремлевские ворота заклятые друзья по Политбюро, но лозунг еще долго был популярен.

При Вильгельме случилось историческое событие, по поводу которого тянет воскликнуть именно это: «Москва – Лондон – бхай-бхай!»

По приглашению Вильгельма в Англию приехал с дружественным визитом молодой царь Петр Первый, долго болтавшийся по Европе во главе немалой оравы приближенных, потом эту турпоездку пышно поименовали «Великим посольством». Об этой поездке один из современных историков писал со всем решпектом: «Русский царь интересовался строительством кораблей, но и искал политических и торговых партнеров в Западной Европе. Он понимал, какую важную роль играет Англия в международной политике, а также видел в ней «мастерскую мира», куда Россия могла бы с выгодой для себя поставлять сырье в обмен на готовую продукцию».

Может, и понимал, может, и видел. Может, интересовался и искал, но исключительно в свободное от основных занятий время. А основным занятием Петра с компанией было самое залихватское либертанство – хотя вряд ли молодой царь по своей лютой необразованности такое слово знал.

Сколько я ни копался в доступных исторических трудах, не нашел упоминаний о каких-нибудь серьезных переговорах Петра с англичанами о кораблестроении, политике и торговле (хотя не исключаю, что что-то такое было). Зато о его основных занятиях как раз остались подробные английские мемуары…

Первое время Петр болтался по лондонским кабакам и крутил походно-полевой роман с одной из известных английских актрис. Потом уже развлекался в богатом и ухоженном поместье известного писателя Джона Эвлина. Эвлин поместье на три месяца отжал в распоряжение «янг рашен кинг» по просьбе Вильгельма, о чем потом горько пожалел. Вернувшись после отъезда гостей, хозяева обнаружили, «что полы и ковры в доме до того перемазаны чернилами и засалены, что их надо менять. Из голландских печей вынуты изразцы, из дверей выломаны медные замки, краска на дверях попорчена или загажена. Окна перебиты, а более пятидесяти стульев – то есть все, сколько было в доме, – просто исчезли, возможно, в печах. Перины, простыни и пологи над кроватями изодраны так, будто их терзали дикие звери. Двадцать картин и портретов продырявлены, они, судя по всему, служили мишенями для стрельбы. От сада ничего не осталось. Лужайку так вытоптали и разворотили, будто по ней маршировал целый полк в железных сапогах. Восхитительную живую изгородь длиной в четыреста футов, высотой в девять и шириной в пять сровняли с землей. Лужайка, посыпанные гравием дорожки, кусты, деревья – все погибло. Соседи рассказали, что русские нашли три тачки (приспособление, тогда еще в России неизвестное) и придумали игру: одного человека, иногда самого царя, сажали в тачку, а другой, разогнавшись, катил его прямо на изгородь».