Корона и плаха

Далее – как в фильме «Белое солнце пустыни»: «Господин назначил меня любимой женой!» Плантен привез Элеонору в свою столицу, тот самый форт Рантер-бей, устроил пышную свадьбу и назначил ее первой женой (в Персии Элеонора звалась бы «бану́ гарема»). Осыпал драгоценностями, подарил двадцать рабынь-мальгашек и передал в ее руки все домашнее хозяйство. Брак, в общем, удался. Одно его чуточку омрачало. Элеонора оказалась набожной и ужасалась мужниному образу жизни – с постоянными попойками и пьяным богохульством. Семейных сцен не устраивала – попросту запиралась на своей половине и долго молилась, чтобы Бог спас душу грешного супруга. Плантен к этому относился, в общем, спокойно, лишь прозвал жену «моя монахиня» и частенько над ее долгими молебнами добродушно посмеивался. Они жили долго и счастливо, но умерли не в один день…

Самым известным английским пиратом XVII в. считается Генри Морган. Его биография, как частенько с пиратами случалось, запутанная, и обстоятельства, при которых он оказался в Вест-Индии, крайне туманны и противоречивы. Сын зажиточного валлийского фермера (сам Морган уверял, что – дворянина). То ли был похищен в Бристоле охотниками за белыми рабами (о которых подробнее в следующей главе) и продан на плантацию, откуда бежал. То ли нанялся юнгой на плывущий в Америку корабль и, чтобы заплатить за проезд, завербовался на сахарную плантацию добровольно. Как именно обстояло дело в действительности, так и останется неизвестным. Достоверно известно другое: через несколько лет молодой Морган объявился на Ямайке и какое-то время был «неорганизованным» пиратом: сначала рядовым, а потом капитаном – на добычу, присовокупив к ней выигранные в кости деньги, купил собственный корабль и разбойничал уже на нем.

Потом поднялся на ступенечку выше – стал капером. В чем ему оказал протекцию родной дядя, губернатор Ямайки полковник Эдуард Морган (не исключено, что Генри не присочинял насчет своего дворянского происхождения – в те времена, при Иакове Втором (1644 г.), люди, не имевшие дворянского звания, в губернаторы заморских территорий не попадали). Сначала он совершил несколько удачных рейдов против испанцев. Затем отправился в экспедицию со знаменитым флибустьером Эдуардом Мансфельдом. Мансфельд был личностью интересной: голландец по происхождению, он с английским каперским патентом пошел в поход на голландский же остров Кюрасао, там изрядно пограбил и даже захватил другой голландский остров, поменьше, Санта-Каталину (ныне – остров Провидения). И решил там создать не просто базу вроде Тортуги или Порт-Ройяла на Ямайке, а вольную пиратскую республику. И отправил Моргана на Ямайку вербовать добровольцев в «армию республики».

Вербовка затянулась, что, вполне возможно, спасло Моргану жизнь. Испанцы, прослышав, что у них под самым носом создается, изволите ли видеть, целая пиратская республика, послали на Санта-Каталину большую эскадру, снесли все, что «республиканцы» успели там построить, и перебили множество пиратов. Погиб и сам Мансфельд, идея о создании пиратской республики более не поднималась.

Морган нашел себе нового покровителя в лице губернатора Ямайки сэра Томаса Модифорда, назначенного на этот пост после смерти полковника Моргана. И несколько лет выступал в качестве «идейного» пирата – как некогда елизаветинские «морские собаки», нападал исключительно на испанцев. С эскадрой в десять кораблей и пятью сотнями флибустьеров отправился в поход на Кубу (звавшуюся тогда Эспаньолой). К тому времени на общем совете «берегового братства» Моргана выбрали «адмиралом».

Экспедиция оказалась неудачной. Напасть на хорошо укрепленную Гавану Морган не решился и направился в порт Пуэрто-дель-Принсипе (ныне – кубинский Камагуэи). После недолгого боя с испанцами на суше город Морган захватил. Вот только никаких ценностей и денег там не оказалось – бедный был городок. Горожане от пиратов откупились… тысячей быков. Чего-чего, а крупного рогатого скота у них хватало. Среди пиратов возникла серьезная ссора и раскол – участвовавшие в рейде французские флибустьеры, вместо ожидавшейся богатой добычи заполучившие какую-то говядину, уплыли от Моргана и его англичан. Репутация Моргана у «берегового братства» получила нешуточный удар.

Однако вскоре Морган ее восстановил и укрепил. Собрав нескольких флибустьерских капитанов, летом 1688 г. захватил один из самых богатых городов испанской Новой Кастилии – Портобелло. «Ключом к городу» была хорошо укрепленная крепость, где засели испанцы во главе со старым воякой, губернатором доном де Кастельоном. Штурмом ее взять при первом приступе не удалось – испанцы стреляли из пушек ядрами и раскаленными камнями, лили на головы осаждающим кипяток и горячую смолу. Морган пустил в ход довольно зверский способ – велел сколотить широкие лестницы, по которым могли подниматься четыре человека в ряд. А лестницы заставил нести к стенам попавших в плен испанских монахов и монахинь, священников и горожанок. Полагал, что испанцы стрелять по своим не станут.