Корона и Венец (СИ)

Скульптура императора на троне в мантии и венце… Не понравилось — видимо подсознательно автор вспоминал египетские колоссы в Долине Царей и находки в Персеполисе — каменная неподвижность лица и по-ассирийски массивная борода.

Еще в таком же духе — памятник изображает сидящего императора, облаченного во все регалии: скипетр, держава, корона с порфирой. Памятник как гласила пояснительная надпись должен быть установлен на гранитный пьедестал на гранитном же постаменте. По углам постамента расположились четыре коронованных двуглавых орла с распростертыми крыльями. На пьедестале надпись: «Благочестивейшему, самодержавнейшему великому государю нашему Александру Александровичу всея России».

А вот Залеман. Оригинален — ничего не скажешь.

На низком но широком и массивном пьедестале — античная колесница, запряженная парой могучих коней (опять кони!) Видимо с артиллерийских першеронов мерку снимали. А в колеснице так не идущая к общему стилю, фигура стоящего государя в короне и порфире.

А вот творение испанца.

Георгий нахмурился — ни в какие ворота не лезет!

Как написал американский сочинитель готических новелл Эдгар Поэ — «переиродил Ирода».

Статуя императора на коне (о Боже!) не на самом пьедестале а у его подножия.

А пьедестал у него за спиной и на него творец водрузил композицию аллегорических фигур — Слава, Победа, Благополучие, Правосудие — и еще кто-то — царь не стал вглядываться в надписи.

По бокам — фигуры солдат, знаменосцев. При этом пьедестал предлагалось украсить плитами с текстам самых важных указов монарха…

Но вот самый нелепый памятник, — это прославленный Чижов: покойный император стоит, держа в руке глобус на котором барельефом обозначена Россия. Глобус причем держит как заздравный кубок.

Георгий ощутил смутное недовольство.

Дай им волю — так предложат еще и ему поставить памятник прижизненный. Вот уж абсурд — ставить памятники самому себе.

— Извините — но ни один проект мне не приглянулся…

Граф виновато развел руками.

— Я вижу что мнение об упадке монументального творчества — и не только в России, но и в других странах Европы — Германии, Италии и Франции которое я встречал в прессе имеет под собой основу, — продолжил меж тем Георгий.

Но все же я надеялся что лучшие силы привлеченные к делу создадут истинно художественное произведение, могущее действительно увековечить в глазах будущих поколений достойным образом память моего августейшего родителя.

И которое вместе с тем — послужит украшением столицы. К сожалению — я пока не обнаружил ни того ни другого…

Перехватил изумленный взор графа и про себя улыбнулся. Лекции по искусствоведению прослушанные в годы обучения по воле отца таки пригодились.

— Я вижу дело так что памятник должен бы выделяться чем-то особенным, — продолжил он Чем-то соответствующим духу века. Но, как видно из представленного тут нет ни одной модели что отличалась бы своеобразием, и новыми идеями… Видимо муза не смогла подсказать ни одному мастеру удачное образное решение. Напротив, все увиденное содержание лишний раз убеждает меня в консервативных пристрастиях членов комитета от которых в известной мере в данном случае зависит характер представленных идей и проектов. Консерватизм не есть нечто плохое — но в данном случае он неуместен, — вынес Георгий вердикт.

— Но как же быть? — всплеснул руками Бобринский. Ведь работу надо продолжать! Может быть вы Государь соблаговолили бы выбрать один или два образца для доработки и по вашим указаниям…

Георгий вздохнул.

— Нет — памятник должен быть хорош во всех отношениях — и торопиться тут не следует. Благо вопрос сей может подождать — их так мало — тех которые терпят, — высказался он про себя.

— Что же касается каких-нибудь указаний, то я положительно затрудняюсь их дать, хотя и попробую в общих чертах сообщить мои предположения. Для начала — памятник ставится не одним дворянством, а всеми сословиями России… Об этом тоже надо помнить.

Ну и в целом…

Император подумал какое то время а потом из кармана мундира извлек бумажник — недорогой хотя и с золотым тиснением. Из этого не подходящего для монарха предмета он достал фотографию. Это был снимок Александра III — самый его любимый — где отец был снят на охоте…

Президент внимательно смотрел на фото где монарх в простом одеянии спокойно курил папиросу…

— Я был бы рад если бы наши мастера имели перед глазами похожий образ.

Но Ваше Императорское Величество — такой памятник… не будет внушать почтение подданным… — произнес предводитель столичного дворянства.

— Я одобряю то что вы не опасаетесь возражать монарху, — улыбнулся Георгий. Но позволю себе остаться при своем мнении.

— Но по всей видимости вопрос нужно отложить… Нужен еще один конкурс главными условием должны будут стать выразительность образа и исключение конных композиций.

— Простите — не понимаю…

— Его Величество выразил желание, чтобы памятник представлял из себя только фигуру покойного царя на пьедестале, — желчно пояснил Витте. Лошадей не нужно!