Корона и Венец

Кое кто изобразил недовольную гримасу — сей чиновник был многим знаком по Цензурного комитету..

— Сергей Николаевич… — его высокопревосходительство господин Танеев (проницательный слушатель бы отметил как подчеркнуто почтительно выговаривает Софья Васильевна чины и титулы) рассказал о беседе с государем при его назначении на должность. Из нее он понял что нашему царю нужна грамотная и ученая Россия. Я позволю себе высказаться как доктор философии… — Его Величество понимает нынешний век и его требования — лучше многих — даже присутствующих — не удержалась от колкости профессор Ковалевская. В наш век прогресса, век пара и электричества, — больше чем когда-нибудь, нужна сила, чтоб поспеть за другими. Сила ума прежде всего. Более четырехсот миллионов китайцев, несмотря на массовую стадность и фанатизм, — только беспомощная игрушка в руках англичан и французов. Эта некогда великая мудрая страна: свидетельство все того же сурового и неизбежного закона истории.

И Китай и Индия ведь были покорены не одним только пушками: пушки — и иногда недурные — были у тех и других. Я беседовала как-то в Париже с одним умнейшим индусом-инженером — он воевал в рядах мятежных сипаев… — размышляла вслух Ковалевская. Сила толп и пушек без разумного и образованного общества — ничто… Османы… — легкая улыбка возникла на ее губах, — ныне сами испытывающие на себе истинность собственных слов говорили так — «Сильный победит двоих, храбрый — десятерых, знающий — тысячи». Когда то европейские мастера стремились украсть османские секреты а в Стамбуле работал автор недурного даже для сего дня учебника алгебры — бухарец Али Кошчи. И что же ныне?

Великий Петр скоро как две сотни лет тому назад еще решил этот вопрос для России и отрадно что высшая власть наследует в этом вопросе великому царю.

В дверях появился Боголепов и попросил господ профессоров вернуться к делам.

Обсуждение продолжилось.

— Однако же чувствую я в этом нечто грустное, — качал головой Жуковский. Получается что отныне нам придется учредить свою собственную полицию и надсмотрщиков наподобие гимназических педелей! Своих собственных! Держать студентов в ежовых рукавицах, и если надо разгонять их сходки — и все самим. Нам — и приказывать грубым отставным солдатам тащить собственных студентов в карцер? Право же не знаю…

— Ну, что касается карцера, Евгений Николаевич, то на этот счет можете быть спокойным, — ехидно передернул плечами Мрочек-Дроздовский. Сие уже не актуально — и будет ли это к пользе — вот извините не уверен! А что до педелей с университетской полицией — так ведь лучше пусть мы по отечески накажем своих недорослей, нежели власти пошлют их по этапу в места не столь отдаленные! Кроме того, — он многозначительно погладил бороду, — не забываем что тот момент когда нам должно будет разгонять буйствующее студенчество мы будем определять сами… Полагаю что при небольшой предусмотрительности мы сумеем избежать того о чем говорил Его Величество господину ректору — введения на территорию университета полиции и казаков. Ну и сам студенты, в конце концов, должны понимать что лучше им пойти на встречу властям университетским — которые им как вы отметили, почти свои — нежели потом отведать березовой каши от властей официальных.

— Стипендию бы во повысить не помешало, — деловито бурчал на другом конце стола Филиппов. Четыре рубля — это ведь по нынешнему времени не деньги!

— Зря вы так! — возразил приват-доцент, философ Новгородцев. Он был еще молод и не забыл видать студенческие голодные и бедные годы. Четыре рубля — это возможность снять хоть и худой, но угол! А десяти рублей хватит еще и на щи с житным хлебом! («Положим, на пустые щи конечно!» — при этой мысли живот приват-доцента напомнил о временах студенчества ощущением неизбывной пустоты в желудке).

— Что меня более всего затрудняет в предлагаемом, — Боголепов был сама серьезность, — так это граница между правами учащихся за плату и казеннокоштных. Да и в общем смысле… Мы знаем благодаря Уставу что входит в обязанности наши и студентов — но вот как это сопрягается с правами?

— Позвольте, Николай Павлович, высказать мнение по этому поводу? — с места поднялась Ковалевская.

Я как раз хотела высказаться по этому поводу. В заграничных университетах и высших школах давно уже в ходу «контракт на обучение» — в котором соответственно среди прочих есть раздел права и раздел обязанности.

— Это годится для студентов обучающихся за плату, — хмыкнул профессор Гамбаров с кафедры гражданского права. Но что касается тех кто поступил за счет казны — тут как быть?

— Отнюдь! — покачала головой Софья Васильевна. Ведь по сути — за них ведь тоже вносится плата — пусть и государством. И соответственно контракт на обучение то же — всего лишь в нескольких пунктах разница.

— Несколько секунд общество взирало на нее с откровенным изумлением.

— Господа! — воскликнул профессор уголовного судопроизводства Вульферт. Как правовед я испытываю откровенный стыд — что столь очевидный выход нам подсказали со стороны!