Корона кошмаров (ЛП)

В прошлый раз он был в Прибежище лишь миг. Этот раз был дольше. Может, два мгновения. Но ощущалось хуже. Он ощущал сопротивление огромного ужасного разума, готового оттолкнуть их или раздавить. Но сопротивление вдруг стало интересом. Герарду показалось, что он услышал голос:

«Ах, вот и ты. Я ждала тебя…».

Герард падал, кувыркался по каменным ступеням. Он смог закрыть голову рукой, но не мог остановиться, пока не докатился до ровной поверхности. Все кости в теле были ушиблены, а мышцы растянуты. Его кожа была в кровавых царапинах и синяках. Он повернулся на спину и посмотрел на далекое небо, где медленно кружился обливис. А по краям от него были…

Башни. Разбитые здания и арки из черного камня. Облидита.

Он сел, охнув, и огляделся. Руины Дулимуриана окружали его — улицы и здания, мосты и пустые каналы. Все было разбито, половину поглотила черная грязь. На монолите в центре города стоял идол Одиль, возвышаясь надо всем. Он был на коленях, без головы. Но все еще превосходил все вокруг.

Что-то голубое сияло в ладони поднятой руки идола.

Герард поднялся. Он смотрел туда, не мог мгновение отвести взгляд от идола. А потом услышал кашлянье и развернулся.

— Фейлин? — прошептал он.

Она была на вершине лестницы. Он заметил ее золотую макушку, пока она пыталась приподняться на руках, но у нее не хватало сил. Она упала.

— Фейлин! — закричал он и поспешил по ступеням, шатаясь. Хотя его разум и восприятие все еще не оправились от пути через Прибежище, он решительно шагал к ней.

Он не успел добраться до вершины лестницы, она приподнялась на локтях и посмотрела на него.

— Стой! — закричала она, протягивая окровавленную ладонь. Она застонала, глаза закатились, голова опустилась, и волосы зашуршали по камню. — Он пропустил нас, — сказала она. — Пропустил…

— Фейлин? — Герард сделал еще два шага, протянул руку к ней. — Фейлин, все хорошо. Я тут.

— Знаю, знаю, — она всхлипывала, плечи содрогались. — Но… но… — она подняла голову, и на него смотрела не Фейлин через чужие глаза. — Ее тут нет, маленький принц. Уже нет.

Герард отшатнулся, сердце улетело в пятки. Кровь отлила от его лица, голова закружилась, все потемнело по краям перед глазами. У него не было оружия, он не мог защититься.

Фантомная ведьма поднялась резкими движениями, будто состояла из углов. Ее ладони сжались, как когти, она оскалилась, показывая зубы в крови. Она дрожала, пошатнулась, но устояла на ногах.

А потом она сделала два широких шага к Герарду, готовая схватить его, утащить в Прибежище и бросить там в вечных мучениях. Жуткий смех вырвался из ее горла, она сделала третий шаг.

Ее нога не успела опуститься, камень под ней треснул, лоза вылетела из дыры, обвила ее ноги и талию, прижала руки к бокам, обвивалась быстро, и вскоре Фантомная ведьма пропала внутри.

— Нет! — закричал Герард. — Фейлин! — он бросился на лозу, рвал кольца голыми руками. Но он будто боролся с камнем, лоза не поддавалась. Он колотил по ней кулаками, ругался, умолял и плакал.

Вспышка тьмы, брешь в воздухе. Миг криков. Треск.

Герард упал на колени. Он не мог говорить. Не мог дышать. Не мог думать. Он мог лишь смотреть на ту лозу, на место, где было ее тело. Он мог лишь смотреть, как капли крови вытекали между кольцами лозы и капали на битые камни внизу.

Лоза отступила под землю. Каменная лестница задрожала, а потом все утихло. Ничего не осталось. Ничего. Только…

Герард склонил голову, наклонился к земле, стиснув зубы так сильно, что думал, что его челюсть сломается. Слезы лились по его лицу, тело содрогалось. Его стошнило, и содержимое желудка было черным от пыли обливиса, пока текло по ступеням вниз.

И Герард пополз, тяжко потащил тело к останкам на камне. Слезы затмевали глаза, но он все равно видел тот ужас. Он протянул дрожащую ладонь, нашел сломанные пальцы и крепко сжал их.

Фейлин… Лизель…

Его губы двигались, он пытался выдавить слова, но они не шли.

— Пусть Богиня примет тебя… — он закашлялся, сплюнул и согнулся. — Пусть Богиня… пусть… О, Богиня! — он всхлипывал. Весь вес зла и ужаса упал на его плечи. Он ощущал жестокость, неправильность, кошмар, который привел их всех в это место. Он ощущал свою вину за все те моменты на дороге ужаса, где он оставил след. Безнадежность, беспомощность были невыносимыми. Он знал, что не сможет встать, не отыщет силы.

Нежная прохлада коснулась его лба, словно мягкая ладонь.

«Герард…».

Его сердце застыло в груди. Он точно сошел с ума. Он потерял разум.

«Герард… любимый…».

Он резко сел, отклонил голову. Его легкие напряглись, он не мог вдохнуть.

Что за свет сиял, незаметный глазам? Что это был за голос, который он почти узнал?

Прикосновение пальцев, как перышко на щеке. Губы задели его открытый рот в пыли…

Он моргнул. И остался один на ступенях, согнувшись над останками. Один с ограниченными смертными ощущениями. Запертый в смертное тело. Один.

Тихие улицы Дулимуриана окружили его. Идол ждал сзади.