Корона Лесной феи

Уже через пару дней запасы «бодрянки» подошли к концу, а земляные жабы поквакивали на темени каждого второго, подозревающего у себя мигрень. За «бодрянкой» пришлось организовать специальную экспедицию на остров-Близнец с установкой волшебной двери.

— И как это они умудряются столько воды выпивать? — возмущался Болто.

На что Четырбок поучительно заявлял:

— Профилактики много не бывает!

Болто, может быть, и согласился с этим, если бы ему, среднему Модлу и младшему Прыглу не приходилось таскаться по переходам, увешанными бидонами.

— Хорошо еще, что нас жаб не заставляют ловить и всяких там пиявок, — вздыхал Прыгл.

На жителей Расшира врачебная помощь действовала поистине благотворно. Вскоре население Хойбилона поголовно начало выздоравливать.

Однако обыватели слишком ревнивы по отношению к тем, кто не делает того же, что и они. И в своем рвении очень подозрительны. Вдруг невысоклики вспомнили, что ни архивариус, ни Кривой Кид с Горшечником так и не побывали ни разу у знаменитого лекаря.

— Это как же так? — возмущались пациенты Четырбока. — А вдруг они в наши здоровые ряды какую-нибудь заразу запустят?

На общем собрании решили заразных отщепенцев немедленно отправить к доктору — для всестороннего обследования.

Когда Кривой Кид и Боб Горшечник вернулись из своего опасного путешествия, они сразу же и без лишних слов были доставлены к Четырбоку.

— Заноси! — скомандовал он, едва повозка остановилась у крыльца.

Четырбок действовал вдохновенно и весьма решительно. Санитар только и успевал подносить всякие лекарские инструменты. Пленники от медицины протяжно стонали, тщетно пытаясь освободиться от лекарских пут.

— Чего прищурился? — доктор ткнул Кривого Кида пальцем в живот. — Как болеть, так они первые, а как клизму пережить, так их перекашивает. Санитар! Дать ему бодрянки, да на лоб компресс из коровьей лепешки и двух жаб. И главное, не забыть состав от умственных судорог! У больного явная предрасположенность. Следующий!

Горшечника приговорили к золотухе, желчному лупоглазию, чахотке и воспалению дальнего уха. Ему прописали три лечебных состава, после приема которых обнаруженное доктором желчное лупоглазие плавно перетекло в блаженный прищур. Только изредка, время от времени, он тыкая пальцем в пустоту, вдруг повторял как заведенный:

— Жабак слопал! Жабак слопал!

Санитар даже заглядывал ему в рот: не съел ли пациент компрессную лягушку. Но кваканья в животе не прослушивалось, и лап из глотки не торчало.

— Устойчивый бред, — констатировал Четырбок.

После недельного постельного карантина с лягушачьими компрессами, подручные Гуго Грейзмогла окончательно утратили дар речи и были признаны своим шефом к дальнейшей службе непригодными.

Пью Клюкл, по счастливой случайности, обследования избежал, временно.

* * *

Ночь выдалась тихая. Безоблачная высь переливалась бриллиантовыми гроздьями созвездий. Луна поднималась все выше, и ее свет разливался по поверхности воды. Море заворожено молчало. Только огни движущихся кораблей да редкие выкрики вахтенных напоминали о присутствии жизни в этой части океана. Военная эскадра Объединенного Совета шла к Ласиоте.

Ни одна птица не смела пролететь мимо эскадры на юг, ни одно морское животное проплыть параллельным курсом. В океане на пути ослушников вставали дельфы, а в небе поочередно несли вахту Брюгай, Пугай и Хрюря. Им помогали четверо орлов-рыбаков, которых мобилизовала Тина. План «кранты шпионам» придумал загробный Брю. Призрак сам часто поднимался в воздух, чтобы приморозить очередного прорывающегося к архипелагу альбатроса.

В морской поход отправилась целая армия. Корабли эскадры, кроме нескольких тысяч хорошо обученных «морских псов» несли на борту тысячу скотоводов и, даже, небольшой отряд невысокликов-добровольцев.

Добровольцев, среди которых были Оллины родичи Годо и Мэд Виндибуры, взяли на всякий случай, в резерв, отдав под команду Болто Хрюкла. Обвешанные оружием жители Расшира, сурово хмуря брови, сновали по палубе «Зуба Барракуды», путаясь под ногами у команды.

— Эй, бойцы, — прикрикивал на них бывалый глава Канцелярии переходов, — кончай маневрировать, ходи на камбуз!

Эта, одна из немногих команда выполнялась дисциплинированно и споро, несмотря на угрозу морской болезни. Впрочем, морская болезнь почему-то чуралась невысокликов. Доктор Четырбок, вместе с походным лазаретом «квартировавший» на «Зубе Барракуды», предположил, что иммунитет соотечественников есть ни что иное, как защитная реакция на катастрофическое уменьшение количества чайных кексов. Дескать, паек и так мал, а тут еще и тошнота какая-то.

На «Хранителе» находились Олли, Нури и Рыжий Эрл с тремя сотнями пограничников. Эрл, сразу окрестивший корабль «железным сундуком с пушками», вел свой отряд на соединение с гномьей дружиной под началом командира Грона. Дружина, в силу нелюбви гномов к мореплаванию и некоторых стратегических соображений, должна была появиться из тайного волшебного перехода на островах.