Корона Лесной феи

Не растаять от такого признания собственных достоинств, да еще теми, кто раньше и внимания не обращал на ее помпезные «выкрутасы», Пина не могла. Она милостиво наклонила голову и сказала:

— Ну, так и быть, я попробую вам помочь, если усмарил раздобудете.

— Я знаю, где его взять! — Крун уверенно махнул рукой в сторону дворцового канала. — Там, где соможабые с нырбусом — там и усмарил. Можно еще поискать у уклиста. Я как раз к нему и собираюсь, за сестрой.

— И где это? — поинтересовался длиннобородый гном.

— А вон там, на пригорке, крайний дом.

Гномы опять посовещались и закивали:

— Можешь на нас рассчитывать.

Как только толстый уклист, стороживший Крунову сестру, высунул нос за дверь, услышав несколько фраз на тарабарском наречии и увидев в окно мальчишку, он был цепко схвачен двумя гномами за этот самый нос и за волосы. Впихнув обезвреженного тюремщика в дом, освободители ринулись в комнаты.

Внутри, к счастью, никого больше не оказалось, только насмерть перепуганная девушка-хойб. Она едва не потеряла сознание, увидев, сначала, незнакомых бородатых существ во главе с Пиной, а затем своего брата, с которым их разлучили несколько лет назад. Друль — так звали девушку, дрожа от страха и обливаясь слезами, кинулась на шею Круна.

— Ну-ну, не надо так убиваться! — покровительственно потрепала ее по щеке странная барышня-полухойб. — Ты нам лучше скажи, голубушка, нет ли у вас тут усмарила? А то нам очень надо.

Никогда не видевшая невысокликов, Друль удивленно раскрыла глаза, а потом опять заревела. Как оказалось, дочку рыбака мучитель-уклист никогда не выпускал на улицу, поэтому она ничего не знала о происходящем на островах. Последнее, что она слышала — Верховный консул Мазлус Горх объявил войну каким-то непонятным пришельцам. Последнее, что она помнила о своей жизни снаружи — то, как погибли ее родители.

Толстый уклист выкупил Друль у десятника горховской армии за бадью красного усмарила. Сначала он хотел на ней жениться, но упорство, проявляемое девушкой, несмотря на побои, укоротило его стремления. Дело в том, что жена уклиста тоже должна быть членом Ордена, а это невозможно без ее добровольного согласия.

Уклист оказался запасливым, хотя и несговорчивым. Но после двухчасовой пытки прихваченным гномами мармеладом он сдался и показал свой тайник. Когда беглецы обрели необходимое для колдовства средство, можно было, наконец, выручать гномье добро. В перемещении предметов на расстояние Пина, в силу своего ленивого характекра, преуспела. Вскоре двор толстого уклиста стал похож на взорвавшийся интендантский склад.

Всякая утварь, инструменты и тачки, груды золотых самородков, куски породы с вкраплениями драгоценных камней и прочее, и прочее возникало само собой беспорядочными грудами. Пина сидела у забора, а гномы по очереди подходили к ней, каждый со своим списком, который зачитывался после очередного заклинания. Вначале нужно было описать место, из которого производился вызов того-то и того-то. Когда искомое появлялось во дворе, хозяева, охая, бежали сверяться с представленным перечнем.

Хотя гномы великие умельцы прятать клады, накладки все-таки случались. После судорожных воспоминаний одного из владельцев, вместо кузнечных принадлежностей во двор грохнулась целая груда доспехов, мечей, копий и ядер. Судя по всему, какой-то отряд кроителей был обобран до нитки.

У другого гнома вместо сундучка с изумрудами возникло корыто с орущим ребенком, которого, видимо, только что намылила мамаша. С младенцем пришлось повозиться: обратно со своим корытом он отправляться никак не хотел. Тогда Пина посадила его в бочку с углем, накрыла крышкой и благополучно вернула назад.

— Вот мамаша-то удивится! — предположил Крун, когда бочка исчезла.

При взгляде на загроможденный двор уклиста каждый понимал, что уволочь на себе такое количество всякой всячины невозможно. Гномы сначала начали капризничать, а потом разом замолкли, выжидательно уставившись на Пину.

— Нет, ну ты посмотри, — сказала она Круну, — эти бородатые скупердяи надеялись, что пол-острова смогут по карманам распихать? Может, еще за них их пожитки понести?

Поважничав еще немного, она вдруг тоном доктора Четырбока заявила:

— Ладно. Будем уменьшать по системе Хрюкла. Только никаких свиносусликов!

* * *

Уже забрезжил рассвет, когда вереница серых плащей, оставив околицу, двинулась между деревьями в сторону волшебного перехода. Крун уверенно вел отряд сквозь заросли кустарника. Вдруг он остановился, прислушиваясь.

Проявленная осторожность спасла беглецов. Волшебный переход был рассекречен. Вход в него сторожили шестеро вооруженных до зубов кроителей. Видимо, засада поджидала кого-нибудь, кто мог знать, как действует дверь.

Гномы залегли в ближайшем орешнике, придерживая набитые добром карманы и стараясь не сопеть. Принцесса-фея шикала на них, лихорадочно соображая, что же делать. Вспомнив про то, как в присутствии стаи сорок когда-то «обмедузился» Репейник, она спросила Круна:

— Ты меткий?