Корона мечей

И вновь оказалось, что он держится за голову. Он отдернул руки. Рано или поздно он вспомнит. У него оставалось не так уж много времени, но это все, что у него есть. Этого он не забывал никогда.

Глава 18 КАК ПЛУГ ВЗРЕЗАЕТ ЗЕМЛЮ

Призвав ненадолго саидин, чтобы распустить малого стража, сплетенного в углу приемной, Ранд поднял маленькую оправленную в серебро чашку и сказал:

– Еще чаю.

Льюс Тэрин гневно забормотал что-то у него в голове.

Резные кресла, обильно украшенные позолотой, двумя рядами стояли по бокам эмблемы золотого Восходящего Солнца – в два шага шириной, выложенной на каменных плитах пола, – еще одно высокое кресло, так раззолоченное, что казалось целиком сделанным из золота, возвышалось на небольшом помосте, но Ранд сидел, скрестив ноги, на ковре, развернутом специально для этого случая и выполненном в тайренском стиле – сложное переплетение зеленого, золотого и голубого, узор, называемый лабиринтом. Трем вождям кланов, расположившимся напротив него, не понравилось бы, если бы он принимал их, сидя в кресле, даже если кресла предложили бы и им самим. Они тоже представляли собой почти лабиринт, по которому следовало ступать крайне осторожно. Ранд был в рубашке с закатанными рукавами, оставляющей открытыми извивающихся красно-золотых, металлически посверкивающих драконов на предплечьях. Кадин’сор, обычная одежда айильских мужчин, прикрывал драконов вождей – у каждого на левой руке. Может, напоминая о том, кем он был. О том, что он тоже посетил Руидин, хотя это путешествие означало смерть для большинства предпринявших его мужчин; а возможно, напоминать об этом было совсем необязательно. Возможно.

На лицах трех айильцев почти ничего нельзя было прочесть, хотя вожди не сводили глаз с Мераны, которая вышла из угла, где до этого стояла. Дубленое лицо Джанвина казалось вырезанным из старого дерева, но оно всегда выглядело так, его серо-голубые глаза неистово сверкали, но и они всегда были такими. Даже буйные волосы напоминали грозовые облака. Нрав у него, однако, был на редкость спокойный. Индириан и одноглазый Манделайн, казалось, вообще ни о чем не думали, просто немигающими глазами следили за Мераной. Льюс Тэрин неожиданно смолк, будто тоже наблюдал за ней – глазами Ранда.

Безвозрастное лицо Мераны выражало еще меньше, чем лица вождей кланов. Подхватив рукой край светло-серых юбок, она опустилась на колени рядом с Рандом и подняла чайник. Массивный шар, серебряный с золотым отливом, покоился на спинах леопардов, такой же зверь выгнулся на ручке и еще один расположился на крышке – здесь он был изображен припавшим к земле. Чайник был настолько тяжел, что потребовались обе руки, чтобы наполнить чашку Ранда, и все равно шар слегка покачнулся. Все это Мерана проделала с таким видом, будто хотела показать, что действует исключительно по собственному желанию, по причинам, которые понятны только ей и о которых никто из присутствующих даже не догадывается; каждый жест выдавал в ней Айз Седай даже больше, чем лицо. Хорошо это или плохо?

– Я не позволяю им направлять без разрешения, – сказал Ранд.

Вожди кланов хранили молчание. Мерана встала – чтобы опуститься на колени по очереди рядом с каждым. Манделайн накрыл свою чашку широкой ладонью, показывая, что он больше не хочет. Двое других вождей протянули свои чашки, серо-голубые и зеленые глаза с одинаковым выражением уставились на Мерану. Что они видели? Что еще он мог сделать?

Поставив тяжелый чайник на поднос, массивные ручки которого тоже были выполнены в виде леопардов, Мерана осталась на коленях:

– Что еще угодно милорду Дракону?

Голос ее звучал спокойно, но, когда Ранд жестом велел ей вернуться в свой угол, когда она поднялась и повернулась, на очень короткое мгновение ее тонкие руки все же судорожно вцепились в юбки. Причиной было то, что, повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Дашивой и Наришмой. Два Аша’мана – точнее, Наришма был пока солдатом, низший ранг у Аша’манов, и не носил на воротнике никаких значков, ни меча, ни Дракона, – спокойно стояли между высокими зеркалами в позолоченных рамах – они рядами тянулись вдоль стен. По крайней мере младший из двоих выглядел спокойным – на первый взгляд. Сунув большие пальцы рук за пояс, на котором висел меч, он, казалось, не обращал внимания ни на Мерану, ни даже на Ранда и айильцев. Однако, вглядевшись внимательней, можно было заметить, что взгляд темных, чересчур больших для его лица глаз все время метался, будто Наришма ожидал, что в любой момент нечто неведомое набросится на него, выскочив прямо из воздуха. И кто поручится, что этого не произойдет? Дашива выглядел так, точно мысли его витают в облаках; губы беззвучно шевелились, он моргал и хмурился, уставившись в пустоту.

Льюс Тэрин заворчал, когда Ранд взглянул на Аша’манов, но голос, прозвучавший в голове, принадлежал Меране. Только глупец думает, что льва или женщину и впрямь можно приручить.