Корона мечей

– Значит, у нашей Элайды было Предсказание, – произнесла Месана своим удивительным мелодичным голосом, и только тут до Алвиарин дошло, что она уже закончила свой рассказ.

Болели колени, но она знала, что лучше вытерпеть это, чем подняться без разрешения. Палец призрачной женщины задумчиво постукивал по серебряным губам. Внезапно у Алвиарин мелькнуло смутное воспоминание. Какая сестра так делала?

– Странно, в ней как будто нет никаких загадок и в то же время она способна делать такие необычные вещи. Это всегда был очень редкий Талант. К тому же большинство обладающих им выражались так туманно, что их зачастую понимали только поэты. Обычно все становилось ясным только тогда, когда было уже слишком поздно и не имело никакого значения. Задним числом все умные.

Алвиарин хранила молчание. Никто из Избранных никогда ничего с ней не обсуждал; они приказывали или требовали.

– Интересное Предсказание. Когда она сказала, что мятеж лопнет, – точно гнилая дыня, так она выразилась? – это было частью Предсказания?

– Не уверена, Великая Госпожа. – Она задумалась, вспоминая. В самом деле, когда Элайда говорила об этом, до Предсказания или во время него?

Месана лишь пожала плечами:

– Как бы то ни было, в любом случае это может пригодиться.

– Она опасна, Великая Госпожа. С помощью этого Таланта она может узнать то, чего ей знать не следует.

В ответ послышался хрустальный смех:

– Что, например? Кто ты такая? Кто твои сестры по Черной Айя? Или, может быть, ты беспокоишься обо мне? Иногда ты бываешь доброй девочкой, дитя. – Серебряный голос явно забавлялся. Алвиарин вспыхнула, она всей душой понадеялась, что Месана примет это за смущение, а не за гнев. – Полагаешь, что от нашей Элайды пора отделаться, дитя? Рано еще, я полагаю. Она пока полезна для нас. По крайней мере, до тех пор, пока молодой Ранд ал’Тор не доберется до нас, и очень может быть, что и после. Разошли ее приказы и проследи за их исполнением. Необыкновенно забавно наблюдать, как она играет в свои маленькие игры. Временами вы, дети, удивительно точно соответствуете своим айя. Может, ей, чтобы добиться успеха, придет в голову выкрасть короля Иллиана или королеву Салдэйи? Вы, Айз Седай, и прежде поступали подобным образом, не так ли? Но не вечно же? Кого она попытается посадить на трон в Кайриэне? Может, заставит нынешнего короля Тира преодолеть неприязнь Благородного Лорда Дарлина к Айз Седай? Или наша Элайда, к ее собственному огорчению, все же прежде подавится? Жаль, что она не воспринимает идею увеличения армии. Мне казалось, что амбиции заставят ее ухватиться за эту мысль.

Встреча явно приближалась к завершению – они всегда продолжались ровно столько, сколько требовалось, чтобы Алвиарин доложила и получила новые приказания, – но у нее еще оставались вопросы.

– Черная Башня, Великая Госпожа. – Алвиарин нервно облизнула губы. Она многому научилась с тех пор, как Ишамаэль впервые явился ей; по крайней мере, теперь она очень хорошо понимала, что Избранные не были ни всемогущи, ни всезнающи. Она стала главой Черных, когда Ишамаэль в ярости убил ее предшественницу, Джарну Малари, обнаружив, что та творила, тем не менее всякие неприятности для Алвиарин и остальных Черных продолжались еще два года, вплоть до смерти другой Амерлин. У нее часто возникал вопрос, приложила ли Элайда руку к смерти этой последней, Сайрин Вайю; одно было несомненно – Черная Айя к этому отношения не имела. При Джарне была Тамра Оспения, Амерлин до Сайрин, которую Джарна выжала, точно виноградную гроздь, – получилось, кстати, не так уж много сока, – а потом представила дело так, будто Тамра умерла во сне. Но самым главным было то, что Алвиарин и остальным двенадцати Черным сестрам из Большого Совета пришлось немало настрадаться, прежде чем они убедили Ишамаэля в том, что непричастны к случившемуся. Избранные не были всесильны и не знали всего, и все же иногда они знали то, чего не ведал никто, кроме них. Задавать вопросы было опасно, очень опасно. И самым опасным был вопрос: «Почему?»; Избранные терпеть не могли, когда их спрашивали: «Почему?» – Как сделать так, Великая Госпожа, чтобы уцелели те пятьдесят сестер, которых она приказала отправить к Черной Башне?

Глаза, сверкающие, точно две полные луны, рассматривали ее, и по спине Алвиарин пробежал озноб. Судьба Джарны вспыхнула в ее памяти. Для всех она была Серой и, как таковая, никогда не проявляла ни малейшего интереса ни к каким тер’ангриалам – до тех пор, пока однажды каким-то странным образом не попала в ловушку одного из них, до которого не дотрагивались в течение столетий, потому что не знали, как с ним обращаться. Как ей удалось привести его в действие, так и осталось тайной. В течение десяти дней никто не мог добраться до нее, слышались лишь ее душераздирающие крики. Большинство в Башне считали Джарну образцом добродетели; когда все, что от нее осталось, хоронили, все сестры в Тар Валоне и те, кто успел добраться до города вовремя, приняли участие в траурной церемонии.