Корона мечей

– Со мной все хорошо, спасибо... – На полу лежало что-то огромное, красновато-коричневое, больше всего похожее на груду дубленых коровьих шкур. И вдруг это нечто зашевелилось и начало подниматься. – Что это? – Моргейз ухитрилась не разинуть рот от изумления, но вопрос сорвался с языка, прежде чем она смогла удержаться.

– Как тебе мой лопар? – Сюрот еще быстрее прежнего устремилась в сторону странного существа. Оно подняло круглую голову, и Сюрот почесала его кулаком под подбородком. Чем-то оно напомнило Моргейз медведя, хотя было крупнее самого большого медведя, о котором ей когда-либо приходилось слышать, – без шерсти с головы до пят, без заметного рыла, вокруг глаз торчат тяжелые, устрашающего вида гребни. – Алмандарагала мне подарили щенком, в честь моего первого дня подлинного имени. В том же году, еще совсем ребенком, он предотвратил первую попытку убить меня.

В голосе Сюрот сейчас слышалась настоящая теплота. Когда она гладила животное, этот... лопар оскалился, обнажив крепкие острые зубы; согнув передние лапы, он начал то выпускать, то втягивать когти с длинными острыми концами, по шесть штук на каждой лапе. И замурлыкал – такое басовитое урчание издавала бы сотня кошек сразу.

– Замечательно, – ослабевшим голосом произнесла Моргейз.

Что еще за день подлинного имени? Сколько раз пытались убить эту женщину, если она говорит об этом так небрежно?

Лопар коротко и жалобно взвыл, когда Сюрот отошла от него, но быстро успокоился и лег, положив голову на лапы. Он явно пребывал в замешательстве – уставился на Моргейз, но время от времени бросал быстрые взгляды на дверь и узкие окна, очень похожие на бойницы.

– И все же, сколь бы ни был предан лопар, он не идет ни в какое сравнение с дамани. – Теперь в голосе Сюрот не было и намека на теплоту. – Алмандарагал и глазом не успеет моргнуть, как Пура и Джинджин прикончат сотню убийц. – При упоминании имени одна из одетых в голубое женщин дергала серебряный поводок, и находящаяся на другом его конце складывалась вдвое, как та, которая повстречалась Моргейз в коридоре. – После возвращения у нас стало гораздо больше дамани, чем прежде. Это очень богатые земли для охоты на марат’дамани. Пура, – небрежно добавила Сюрот, – раньше была одной из женщин... Белой Башни.

Моргейз почувствовала слабость в коленях. Айз Седай? Она во все глаза уставилась на вновь припавшую к полу женщину, названную Пурой, отказываясь верить. Нет, ни одну Айз Седай нельзя заставить так раболепствовать. К тому же любой женщине, способной направлять, не только Айз Седай, ничего не стоило схватить этот поводок и задушить им свою мучительницу. Да что там – это по силам вообще любой женщине. Нет-нет, тут что-то не то, эта Пура не могла прежде быть Айз Седай. Моргейз очень хотелось сесть, но она сомневалась, что у нее хватит духу попросить кресло.

– Это очень... интересно. – Хорошо хоть, голос у нее не дрожит. – Однако не думаю, чтобы меня попросили прийти только ради того, чтобы поговорить об Айз Седай.

Никто ее, конечно, не приглашал. Сюрот уставилась на нее, не двинув ни единым мускулом, если не считать подергивания пальцев левой руки, украшенной длинными ногтями.

– Тера! – неожиданно пролаяла женщина с резкими чертами лица и выбритой половиной головы. – Каф для Верховной Леди и ее гостьи!

Одна из женщин в прозрачном одеянии, самая старшая, но все равно очень молоденькая, грациозным прыжком вскочила с места. Что-то в выражении ее похожего на розовый бутон свежего рта подсказывало, что приказание разозлило или обидело ее, но она стрелой метнулась за высокую ширму с изображением орла и тут же появилась снова, неся серебряный поднос с двумя маленькими белыми чашечками. Изящно опустившись на колени перед Сюрот, Тера склонила темную головку и одновременно подняла поднос, так что он оказался выше ее. Моргейз покачала головой – любую служанку в Андоре, осмелившуюся так себя вести – или так одеваться, – мигом с негодованием вышвырнули бы вон.

– Кто вы? Откуда?

Сюрот подцепила кончиками пальцев одну из чашек и вдохнула поднимающийся над ней пар. Сюрот милостиво кивнула Моргейз на вторую чашку. Моргейз, якобы не заметив кивка, взяла чашку. Глотнула. И изумленно взглянула на то, что пила. Жидкость темнее любого чая была и несравненно более горькой. Пить такое... Тут не поможет никакой мед. Сюрот поднесла чашку ко рту и снова с явным удовольствием вдохнула аромат.