Корона мечей

По склону медленно поднимался Ранд, Мин держала его за руку. Время от времени он, разговаривая, легонько похлопывал ее по плечу. Один раз он даже откинул голову назад и засмеялся, и Мин тоже, встряхнув черными локонами, лежащими на плечах. Он выглядел в этот момент обыкновенным парнем, идущим со своей девушкой. Если не замечать того, что у него на поясе висел меч и время от времени он проводил рукой по длинной рукояти. И если не замечать Таима, который шел с другой стороны. И Хранительниц Мудрости, едва не наступающих ему на пятки. И Дев, сисвай’аман, кайриэнцев и майенцев, замыкавших шествие.

Перрин испытал огромное облегчение от того, что ему не пришлось спускаться к этой бойне. Но он непременно должен предостеречь Ранда насчет запутанного клубка взаимной враждебности, которую ощутил этим утром. Что, если Ранд не станет слушать? Ранд изменился с тех пор, как покинул Двуречье, и особенно после того, как его похитили Койрен и вся ее шайка. Нет. Он должен быть нормальным.

Когда Ранд и Мин вошли внутрь круга фургонов, большинство сопровождающих остались снаружи. Конечно, не все, но за Рандом и Мин последовали только те, кто думал, что имеет на это право; а может, кто считал это своим долгом.

Конечно, Ранда, точно тень, сопровождал Таим; смуглый, с крючковатым носом, он, как казалось Перрину, нравился женщинам. Многие Девы, в частности, явно на него заглядывались. Ну что ж, им, конечно, виднее. Оказавшись внутри круга повозок, Таим вопросительно посмотрел на Гедвина, который в ответ еле заметно покачал головой. Лицо Таима исказила гримаса, но она исчезла так же быстро, как и появилась.

Нандера и Сулин, конечно, едва не наступали Ранду на пятки, и Перрин удивился, как это они не захватили с собой еще хотя бы двадцать Дев. Насколько Перрину было известно, они даже не позволяли Ранду мыться, если лохань не охраняли Девы. Он не понимал, почему Ранд мирится с этим. На каждой была шуфа, которая ниспадала по плечам, позволяя видеть волосы, собранные в хвост и спускающиеся на спину. Жилистая Нандера, с золотистыми, хотя и заметно поседевшими волосами, несмотря на резкие черты лица, выглядела статной и даже почти красивой. Сулин – гибкая, вся в шрамах и совсем седая – производила такое впечатление, что Нандера рядом с ней казалась просто хорошенькой и почти мягкой женщиной. Айилки тоже посмотрели на Аша’манов, не выделяя никого из них, а потом внимательно и настороженно вгляделись в обе группы Айз Седай. Пальцы Нандеры замелькали в языке жестов. Девы часто разговаривали между собой таким образом. Уже не впервые Перрин пожалел, что не понимает этого языка, но любая Дева скорее расстанется с копьем и выйдет замуж за жабу, чем научит языку жестов мужчину. Дева, сидящая на корточках рядом с фургоном неподалеку от Гедвина, на которую Перрин прежде не обратил внимания, ответила Нандере тоже на языке жестов. Вскоре к ней присоединилась другая, которая до этого играла с сестрой по копью в незамысловатую игру – петля из нитки, надетая на расставленные руки, – под названием «колыбель для кошки».

Эмис, введя Хранительниц Мудрости внутрь круга повозок, предоставила их самим себе, а сама подошла к Сорилее и остальным, которые и прежде находились здесь. Несмотря на слишком молодое лицо, которое резко контрастировало с длинными, до талии, серебряными волосами, Эмис играла значительную роль в иерархии Хранительниц Мудрости, занимая второе место после Сорилеи. Они не использовали Единую Силу, чтобы никто не слышал их разговора, но семь или восемь Дев тут же окружили их и принялись негромко напевать, как бы для самих себя. Кое-кто опустился на землю, кое-кто остался стоять, некоторые сидели на корточках, каждая сама по себе, и все оказались здесь будто случайно. Глупец так бы и подумал.

Перрина такая тоска взяла – просто до жути. То Айз Седай, то Хранительницы Мудрости, то Девы – на каждом шагу. В последнее время женщины вообще, казалось, задались целью довести его до белого каления.

Шествие замыкали Добрэйн и Хавьен, они вели коней в поводу и были одни, без своих воинов. Хавьен, как и мечтал, все-таки увидел сражение. Интересно, подумал Перрин, следующее он так же сильно жаждет теперь увидеть? Примерно тех же лет, что и Перрин, майенец уже не выглядел таким бесконечно юным, как день назад. Добрэйна никто не назвал бы молодым, хотя бы из-за длинных седых волос, по обычаю кайриэнских воинов выбритых спереди, и вчера определенно было не первое его сражение. И все же, по правде говоря, он тоже выглядел постаревшим и обеспокоенным. Так же как и Хавьен. Их взгляды остановились на Перрине.

В другой раз он, может, и поговорил бы с ними, но сейчас соскользнул с седла, кинул поводья Ходока Айраму и зашагал к Ранду. Остальные оказались там раньше него, только Сулин и Нандера продолжали свой молчаливый разговор на языке жестов.

Кируна и Бера тронулись с места в то же мгновение, как Ранд ступил внутрь круга повозок, и, когда Перрин подошел, Кируна уже с величественным видом говорила Ранду: