Корона Меднобородого (СИ)

Из-за угла вышел стройный блондин с голубыми глазами, одетый почти как подобает дворянину. Одевался он в спешке, и левый чулок съехал ниже середины лодыжки, а над гульфиком выбивался недозаправленный подол рубашки.

Перед собой он нес на вытянутой левой руке шарик на веревочке. Шарик качался как маятник, к колдуну и от него. В правой держал длинный меч очень дорогой работы с молитвой, всеченной в клинок серебряной проволокой.

— Так-так-так. Ворон Воронович. Я-то думаю, кто тут колдует столько, что у меня меч светится? — сказал блондин.

— Здравствуй, Фредерик, сын Фридриха, — ответил колдун, — Мы уже закончили. Тебе не спится?

— Усыплять весь замок это перебор. Не хочешь прокомментировать?

— Это не я.

— Крысы?

— Крысы.

— Я кому-то голову оторву по самый хвост. Или повод был?

— Делили корону Меднобородого. В гостях у крыс, в нижнем замке. Заглянули на огонек Асмодей, Русский Кощей и Ламия Кирфи. Кошмары не снились?

— Бог миловал, — Фредерик вздрогнул, — Ты еще скажи, крысы нас от страшных снов так оберегли.

— Как умеют. Там, кстати, к вам османский шпион заходил, пока стража дрыхла, — колдун щелкнул пальцами и перед Фредериком засветился в воздухе объемный план замка, — Крысы стражу подстраховали. Вот тут лежит, горло перекушено. Надо прибраться, пока слуги не забегали.

— Благодарю. Корону-то поделили?

— Не договорились, на ней осталось проклятье.

— Что дальше?

— Посидит пока мир под вами без короля.

— Не наше верхнее дело?

— Конечно.

— Но все-таки?

— Соберется Подземный Сейм и будет решать, кому отдать корону по праву. Тот еще террариум.

Когда принц Максимилиан проснулся, он первым делом схватился за те места, куда его ранило во сне. И не увидел ни шрамика, ни синячка, ни содранной кожи. Не успев одеться, он вызвал камердинера и пожелал примерить костюм для дипломатических визитов. Принесли костюм. Целый и невредимый.

Принц спросил своих слуг, не видели ли они в замке девушку по имени Ксантиппа в придворном красно-белом платье. Но тем, кто ее видел, приказал молчать офицер охраны, и они ответили, что нет. Весь же остальной замок Максимилиан опрашивать уже не стал. Посчитал приключение за сон.

29. Глава. Проклятья фей всегда исполняются

Теперь Ласка с Вольфом из осени ехали в зиму. Зима в этом году вышла ранняя. И в Альпах хватило снега для лавины, и в невысоких горах Моравии не таял выпавший снег. День ото дня холодало, но лужи на дороге пока еще не стали сплошным льдом и хлюпали под копытами. Спешили, но двигались медленнее, чем верхом, потому что наняли от Вены до Кракова телегу, где в гнезде из шерстяных одеял ехал теплолюбивый попугай, а рядом громыхали детали перегонного аппарата. В Кракове придется нанимать другого возчика до Белой Руси, и не с телегой, а с санями. А там следующего, и повезет, если до Москвы. Возчики не купцы и не берут фрахт в неизвестные им дали, где сложно будет найти заказчика на обратную дорогу.

На дороге уже не разговаривали. Вольф, как проводник, ехал впереди, за ним телега, за телегой Толстушка, замыкал колонну Ласка.

На полпути встали на ночлег в славном городе Оломоуце, столице Моравии. Город, хотя и славный, но небольшой. Вольф выбрал тот же постоялый двор, где останавливались по пути в Вену весной.

— Еще месяц в седле только до Чорторыльского! — сказал Ласка, скинув сапоги.

— Моей задницей можно ежей плющить, — ответил Вольф.

— Зато ты подучился в седле сидеть. По пути туда на тебя смотреть смешно было.

— Сам-то. На тебе после Вены немецкий костюм сидел как на чучеле. Зато обратно, начиная с Парижа, как приличный человек. На итальянца даже похож.

— Это Бенвенуто научил, что купить взамен поизносившегося, да как подогнать, да как носить со всеми этими складочками.

— Да, он тот еще модник. И друг хороший. Жаль, что больше не встретимся.

— И не говори.

В дверь постучали.

— Господа, вы в приличном виде? К вам дама, — сказал мужской голос.

«Господа» переглянулись. В виде-то в приличном. Штаны-рубахи надеты. Другое дело — запах. Шутка в деле, сапоги сняли после дня в пути. Француженка бы сказала «вкусным сыром пахнет», да только откуда тут возьмется француженка. Откуда тут вообще возьмется дама, которой от уставших путников что-то надо? Или тут местных давалок дамами называют?

— В приличном, — ответил Вольф.

Дверь открылась, и в комнату вошла Рафаэлла фон Нидерклаузиц в мятом платье.

— Рафаэлла? — удивился Ласка.

— Фрейлейн? — удивился Вольф.

— Французским сыром пахнет, — повела носом девушка, — Где и взяли.

— Где взяли, там больше нет, — отшутился Вольф.

— Надо поговорить, — сказала Рафаэлла, глядя на Ласку, — У меня.

Ласка кивнул, сунул ноги в сапоги и вышел вслед за ней.

— Постой! — крикнул в спину Вольф, — Не беда, какая, надеюсь?

— Нет, — ответила девушка, — Никакая не беда. Ложись спать, завтра дальше поедете. Просто надо поговорить.

Рафаэлла привела Ласку в комнату на другой стороне постоялого двора. На кровати лежал сброшенный второпях мужской дорожный костюм. На полу — кираса и шлем с полями. Рядомоткрытый седельный вьюк из непромокаемой кожи.