Корона Меднобородого (СИ)

Казначей выглядел лет на пятьдесят. Видный мужчина, в молодости был красавец, да и сейчас многим женщинам понравится. Наполовину седой, но из тех, кому седина и морщины только добавляют обаяния.

По правую руку от него сидел носатый брюнет средиземноморского типажа лет, наверное, сорока. Уже солидный мужчина, но еще не седеет. На вид настолько южанин, что мог бы сойти даже за грека или турка. Выглядел он, как ни странно, человеком умственного труда с пухлыми руками, непохожими ни на руки воинов, ни на руки ремесленников. Да и по лицу видно, что хорошо кушает, не голодает.

По левую руку — явный парижанин. Встретишь на соседней улице и не запомнишь. Лет двадцать пять — тридцать, сухой, подтянутый. В одной руке длинный треугольный нож без пятнышек ржавчины на клинке, в другой — точильный брусок.

— Бог в помощь, добрые люди, — сказал Ласка с акцентом, но достаточно понятно.

Когда случалось отвлечь кого-то от работы, он всегда начинал разговор с «бог в помощь».

— Бог в помощь? Серьезно? — захохотал казначей, — Нет, вы слышали?

— Нижайше прошу прощения, что отвлекаю от дел невиданной важности, — продолжил Ласка.

Он был готов, к тому, что обычную вежливость на дне общества примут как слабость, но если начать разговор так, как положено сыну боярскому говорить со всякой сволочью, переговоры могли бы провалиться прямо сразу. Поэтому специально добавил еще более вежливый оборот, чтобы превратить хорошие манеры, которые здесь не оценят, в пародию на хорошие манеры. Чтобы над ним посмеялись не потому, что он смешон сам по себе, а потому что он хорошо пошутил.

— Ага. Ну отвлек, ладно. Чего хотел-то?

— Я ищу одну девушку…

— Хоть десять. Но ты хорошо подумал? Черт, да ты одет в чистое. С какого дьявола ты ищешь девок во Дворе Чудес?

— Под кем ходишь, кого знаешь? — спросил сосед казначея слева.

Этот, похоже, сидел тут просто за компанию. Ласка не заметил, чтобы нищие с ним разговаривали.

— L’Allemand, Volgare? — ответил Ласка, не поняв вопроса. Наверное, кто-то из них говорит по-немецки, или по-итальянски.

Казнечей хмыкнул и перешел на итальянский.

— Какую девку ты ищешь и зачем она тебе?

— Вот эту, — Ласка протянул портрет, который заранее держал в руке, чтобы не показывать ворам, в каком месте одежды у него может что-то храниться.

— Какие сиськи! — сказал казначей.

— Как ее зовут? — спросил «южанин».

— Амелия.

В точку! Все трое как будто вздрогнули и снова посмотрели на портрет, но на этот раз внимательно. Правый что-то тихо сказал девочке с костылем, и она шустро побежала к большой башне.

— Кто ты такой? — спросил казначей.

— Меня называют Доннола, — ответил Ласка.

Когда у тебя прозвище, которое переводится на другие языки, можно выбирать, или использовать его как имя в том виде, как тебя кличут на родине, или переводить, если ты хочешь подчеркнуть, что это не данное при рождении имя из святцев, а прозвище, которое тебе ты определенным образом заслужил уже при жизни.

— Эй ты, студент! — крикнул казначей в сторону группы людей у костра, — Что такое доннола у макаронников?

— Belette, такой мелкий зверек, который ловит мышей, — тут же крикнули в ответ.

Судя по тому, что ответ прилетел сразу, казначея здесь очень уважали. На дне общества не принято отвечать на вопросы быстро, потому что вопрос может содержать какой-то подвох. Надо полагать, спроси кто-то другой, тот же «студент» пару раз еще бы уточнил, зачем он спрашивает и не хочет ли поймать отвечающего на слове и сделать должным на ровном месте.

— Откуда ты?

— Издалека.

— Страдиот? Арап? Янычар? — ну да, акцент и сабля.

— Русский. Московит.

— Далеко тебя занесло. Если ты не вор, нищий или бродяга, тебе здесь не место, и так просто тебе отсюда не выйти. Не проник ли ты в царство Арго, не будучи его подданным?

Ласка смутился. Он подданный великого князя. Что за царство Арго?

— Какой ты масти? — спросил человек с ножом.

— Я живу с меча, — Ласка воровского жаргона не знал, но сообразил, что его спрашивают про род занятий, и выбрал несколько двусмысленный, но правдивый ответ.

Казначей понял этот ответ как обозначение разбойника с большой дороги. Когда человек, от которого на весь двор несет большой дорогой, отвечает, что живет с меча, что еще можно подумать? Разбойники, по-видимому, были здесь persona grata, и казначей не поторопился со следующей репликой.

— Зачем тебе Амелия? — спросил южанин.

— Ты не представился, — сказал Ласка казначею.

Никто не знакомится с коробейником, покупая пирожки с требухой. Но, покупая лошадь, стоит узнать побольше про барышника. А единственная в жизни Ласки покупка женщины началась со знакомства и совместной трапезы перед тем, как были сказаны первые слова о товаре и цене.

— Я Криспен, король Алтынный, — сказал казначей, — По правую руку от меня сидит Наслышка, барон цыганский и герцог египетский. По левую руку сидит Льевр, самый быстрый нож Парижа. Зачем тебя наша Амелия?

— Хочу ее выкупить.

Рассмеялись все трое.

— Как ты узнал, что она здесь?

— Люди говорят.

Казначей повернулся направо.