Корона Меднобородого (СИ)

— Готов принять.

— Сообщить лично Императору, а в отсутствие Императора — принцу Максимилиану. Без личного позволения ничего не делать.

— Как угодно.

На этом скоростные показатели императорской канцелярии закончились. И мог бы Ласка ждать неделю, другую и третью, но уже вечером на постоялом дворе появился Нидерклаузиц.

— Здравствуй, Ласка, Устинов сын.

— Здравствуй, герр Фредерик… — Ласка замялся, потому что забыл, как звали рыцаря с железной ногой, отца Фредерика.

— Говоришь, ты все-таки привел коня Его Величеству?

— Да.

— Хорошо, а узнал про коня, который пускает дым и пыхает огнем?

— Так я его и привел.

— Вот как? Покажи.

Спустились на конюшню. Фредерик удивленно посмотрел на огромного жеребца. Деревянный брус, закрывающий выход из стойла, немного обуглился, но крышу поддерживали кирпичные колонны, которые всего лишь подкоптились.

— Как ты с ним справляешься?

— Я говорю по-лошадиному, — признался Ласка.

Вообще, конечно, не стоит говорить об этом каждому встречному, но этот немец вроде свой человек, и сложно бы было правдоподобно соврать.

— Не знал. А что так долго? Я тебя раньше ждал.

— Пришлось попутешествовать.

Ласка без лишних деталей рассказал про долгую дорогу до Крыма и обратно. Фредерик слушал внимательно, но особо не выспрашивал.

— Завтра с утра идем к императору, — сказал Фредерик, когда Ласка закончил, — Коня берем с собой.

На следующий день заранее предупрежденные служители открыли для Элефанта то самое стойло под табличкой. Несмотря на то, что в стойле давно никто не жил, в нем не забывали прибираться. Ни паутины, ни пыли, ни грязи.

Коня продемонстрировали императору.

— Надо поговорить, — император жестом пригласил секретаря отойти от стойла.

— Слушаю, Ваше Величество.

— Начнем с того, что это не дестрие. Полукровка.

— Прикажете отдать половину попугая?

— Забавное предложение, — император улыбнулся, — Точность — вежливость королей, как говорит мой невежливый враг Франциск.

— Прапрадед фон Нидерклаузица как-то отдал половину заложницы за половину выкупа, — сказал секретарь.

— Это ты очень вовремя вспомнил. Какую, кстати, половину?

— Верхнюю. Где руки и сердце.

— Забавно. Но мы отдадим всего попугая.

— Ваше Величество?

— Точность это именно что вежливость. Король, будучи точным, ставит себя на одну доску с нижестоящими, которые точными быть обязаны. А щедрость демонстрирует превосходство и подчеркивает неравносубъектность.

— Вы совершенно правы, Ваше Величество.

— Конь нам в любом случае пригодится. Запиши, поставить на довольствие.

— Записал.

— Коня надо учить. У него на морде написано, что он зверь дикий, злобный и своенравный.

— Кого назначить прикажете?

— Вот Нидерклаузица и назначим. Теперь попугай. Откуда он у меня взялся?

— Эрнан Кортес из Новой Испании привез. Вы его потом обратно отправили военным губернатором.

— И с тех пор десять лет у меня в парке сидит эта бесполезная богохульная птица?

— Совершенно верно, Ваше Величество. Монахи ей Святое Писание читают и легенды про рыцарей.

— Сто раз можно было кому-нибудь передарить, обменять, на худой конец, продать.

— Можно было, Ваше Величество.

— Почему он до сих пор тут?

— Вы не приказали. Да и что плохого? Мы его на редкостного коня меняем. И табличку над стойлом снимать не придется.

— Плохого что? Плохо не то, что мы попугая на коня меняем. Плохо, что у меня в империи таких забытых попугаев должны быть сотни. Понимаешь? Сотни вопросов, которые отложены до того, пока лично император ими займется. Лежат нерешенными, приносят убыток и никто не виноват.

— Виноват, Ваше Величество!

— Да не ты. Запиши важную задачу. Срочно составить список вопросов, который отложены и ждут решения императора.

— Записал. Только разрешите по существу сказать.

— Разрешаю.

— На Вашей голове дюжина корон. В каждой стране свои задачи имперского уровня. Их не то, чтобы много, но есть. Вы, Ваше Величество, хоть и мудры как дюжина королей, а времени-то у Вас сколько Бог отвел. Здесь систему надо менять.

— Значит, будем менять систему. Или брошу все и в монастырь уйду.

Император и секретарь вернулись к собеседникам.

— Это не дестрие, а полукровка, — сказал император, — Если французы выводят новую породу, то нам стоит об этом знать. Новость свежайшая, даже разведка ничего такого не сообщала. Герр Нидерклаузиц, назначаю тебя ответственным за изучение этого жеребца.

— Слушаюсь, Ваше Величество!

— Приставьте к коню постоянного наездника, конюхов, писаря и счетовода. Я хочу знать, годится ли этот зверь для военных целей. Если годится, то насколько дороже, чем дестрие, французам обойдется кавалерия с этой новой породой. Нужно ли нам перенимать этот опыт, или овчинка не стоит выделки.

— Сделаем, Ваше Величество.

— Отправляйтесь к начальнику птичника, скажите, что попугая я приказал отдать просителю в комплекте с сопроводительной документацией.

— Слушаюсь, Ваше Величество!

Император направился в другой конец конюшни, где ему уже подготовили лошадь для прогулки.

— Не торопись уезжать, — попросил Ласку Фредерик, — Задержись в Вене на пару дней. Дело есть. И приходи оба дня в конюшню, поработай с Элефантом, помоги ему здесь привыкнуть.