Корона. Официальный путеводитель по сериалу. Елизавета II и Уинстон Черчилль. Становление юной королевы

Клара Найт была дочерью фермера из Хартфордшира. Ее семья помогла вырастить нескольких детей из многодетной шотландской семьи королевы-матери, включая ее саму и ее любимого брата Дэвида Боуз-Лайона. Юным подопечным няни было трудно выговорить имя Клара, поэтому дети обычно называли ее Аллой. Современному человеку Алла Найт, обладательница тяжелой челюсти, пышной груди и круглой черной шляпы, натянутой на уши, сразу напомнила бы миссис Даутфайр, гувернантку из одноименного фильма, которую сыграл комик Робин Уильямс. Алла была старой девой, но в соответствии с придворным этикетом ей был присвоен титул учтивости: к ней обращались «миссис».

Старомодная и твердая характером Алла руководила детской как государством в государстве, управляя ею словно милосердный диктатор, установивший для своих подопечных порядок и дисциплину во всем, от приема пищи до похода на горшок. Неудивительно, что в последующие годы все отзывались о принцессе Елизавете как о необычайно аккуратном и опрятном ребенке, который изо всех сил старается выровнять ряд своих туфелек или шеренгу игрушечных лошадок так, словно это войска на параде. «Я не думаю, что можно более разумно воспитывать ребенка, – с одобрением отмечала ее бабушка королева Мария и добавляла: – А еще ее всегда наказывают, когда она капризничает». Старой королеве предоставилась возможность изучить методы воспитания Аллы в начале 1927 года, когда родители Елизаветы, оставив дома новорожденного ребенка, почти на шесть месяцев отправились с визитом в Австралию и Новую Зеландию. В соответствии с практикой, которой придерживались тогда родители из высших слоев общества, о ребенке должны были заботиться няни под присмотром бабушек и дедушек из двух семейств, в данном случае Боуз-Лайонов и Виндзоров. Между этими домами и перемещалась совсем юная принцесса.

В возрасте от девяти месяцев до года маленькая принцесса жила на верхних этажах Букингемского дворца. Каждый день Алла и ее помощники наряжали девочку и спускались с ней вниз на чай в присутствии короля и королевы. Говорили, что такие трапезы проходили весьма неформально. «А вот и Бамбино[30]!» – с восторгом восклицала обычно сдержанная королева Мария при появлении внучки. Хотя в наше время человек мог бы задаться вопросом, как влияет на 11-месячного ребенка ежедневное купание, переодевание, расчесывание волос, а затем медленный перенос по длинным коридорам в святая святых на руках слуг, трепетавших от благоговения и почтения.

Когда в последних числах июня 1927 года родители девочки наконец вернулись с другого конца света, они с трудом узнали свою дочь, равно как и она не узнала их. Леди Синтия Асквит, написавшая авторизованную биографию герцогини Йоркской, наверное, сообщает чуть больше требуемого, когда говорит, что маленькая девочка была «почти так же рада» видеть свою мать, как была рада видеть большую толпу людей. Она всегда с улыбкой тянула к ним ручки, копируя жест, который научилась делать, когда во время ее экскурсии с Аллой в Гайд-парке вокруг ее коляски собирались зеваки. «У нее есть характер, – заметил Уинстон Черчилль, когда на следующий год увидел принцессу в возрасте двух с половиной лет в замке Балморал. – У нее был вид знающего человека и поразительная для младенца задумчивость». С рождением в 1930 году принцессы Маргарет Алла переключилась на заботу о новорожденной, а надзор за четырехлетней Елизаветой передали старшей помощнице няни, Маргарет Макдональд, которую девочки называли Бобо. Она была дочерью стрелочника железнодорожной компании Highland railway и выросла в доме, стоявшем у полотна железной дороги Абердин – Инвернесс.

Эта прямодушная рыжеволосая шотландка провела в спальне принцессы почти все ее детство, а во взрослой жизни стала ее самой близкой спутницей и наперсницей. Она заботилась о гардеробе королевы как ее камердинер. Считается, что именно она привила Елизавете ее знаменитую бережливость. Именно дочь железнодорожника научила принцессу осторожно разворачивать каждый подарок, полученный на Рождество и на день рождения, а затем разглаживать каждую бумажную упаковку и каждую ленточку и хранить их в специальном ящике до лучших времен: «Запас беды не чинит». Говорят, что королева придерживается этой практики всю свою жизнь.

А мы узнали о такой бережливости благодаря Мэрион Кроуфорд, гувернантке принцессы, еще одной энергичной молодой шотландке, которая присоединилась к семье Йорков незадолго до шестого дня рождения Елизаветы. Позже она опубликовала всемирно теперь известную книгу «Маленькие принцессы», повествующую о своей жизни во дворце. Кроуфи приехала в Виндзор весной 1932 года на месяц испытательного срока в качестве гувернантки. Как и Алла с Бобо, она получила от детей свое уменьшительно-ласкательное прозвище и… задержалась в доме на 17 лет. Книга воспоминаний «Маленькие принцессы», подготовленная с помощью профессионального писателя, сегодня читается как добрый и исключительно позитивный рассказ о воспитании будущей королевы, каждая страница которого вызывает полное доверие. Однако до выхода этих воспоминаний никто и никогда не позволял себе так подробно писать о повседневной и личной жизни во дворце. Поэтому королевская семья сначала попыталась остановить публикацию книги, а когда в ноябре 1950 года она все-таки вышла, стала рассматривать это как акт откровенного предательства. «Да это змея Кроуфи шипит», – с презрением отзывалась о книге принцесса Маргарет.

До тех пор, пока она не завершила карьеру откровениями о своей жизни в королевской семье, к Мэрион Кроуфорд в этой семье относились как к одухотворенному и творческому педагогу. Когда в апреле 1942 года отмечалось 18-летие Елизаветы, газета Times отметила в своей статье, что Кроуфорд «на протяжении многих лет воспитания [принцесс] придерживалась стандартов простой жизни и честного мышления, которые особенно уважают в Шотландии». Кроуфи родилась в пресвитерианской семье, принадлежавшей к низшему слою среднего класса. Герцог и герцогиня Йоркские обратили на нее внимание, когда в начале 1930-х годов она работала учительницей в усадьбах их друзей-аристократов, разбросанных в холмистой местности вокруг города Данфермлина. Гувернантка курсировала между этими усадьбами исключительно пешком и при любой погоде, набегая по нескольку десятков миль в неделю. Принца Берти восхищала энергия молодой женщины. Супруги посчитали, что ее свободный, одухотворенный, ориентированный на ребенка стиль преподавания, очень похожий на «прогрессивное обучение»[31], которое было тогда довольно популярным, – это именно то, что нужно их дочерям. В сентябре 1932 года гувернантка взяла на себя полную ответственность за дневные занятия принцессы Елизаветы – и с удивлением обнаружила, что у нее как у педагога полностью развязаны руки.

«Ни у кого никогда не было работодателей, которые бы так мало вмешивались в работу, – позже писала она. – У меня часто возникало ощущение, что герцог и герцогиня, совершенно счастливые в своей супружеской жизни, не слишком заботились о высоком уровне образования своих дочерей. Больше всего они хотели, чтобы у них было по-настоящему счастливое детство, о котором они сохранят множество приятных воспоминаний, а потом – счастливые браки». Их дед король Георг V хотел для внучек немного большего. «Ради всего святого, – сказал он мисс Кроуфорд при встрече, – научите Маргарет и Лилибет писать приличным почерком – вот и все, о чем я вас прошу. Никто из моих детей не умеет красиво писать. И все они пишут одинаково. Мне нравится почерк с характером».

Мисс Кроуфорд обнаружила, что принцесса Елизавета уже умеет читать. Ее этому научила мать. Герцогиня Йоркская рассказывала леди Синтии Асквит, что с раннего возраста по воскресеньям утром она читала Елизавете вслух библейские рассказы, а для чтения зимними вечерами выбирала любимые книги своего детства.

Герцогиня также рассказывала, что после чая все собирались вокруг пианино и пели песни, а затем погружались в чтение. Читали сказки, «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, «Черного красавчика» британской писательницы Анны Сьюэлл, «Страну северного ветра» Джорджа Макдональда, книги о Питере Пэне шотландского писателя Джеймса Мэтью Барри. Читали все, что могли найти о лошадях и собаках, и даже веселые стихи, например «На желтый песок сойдись…»[32]. С годами мисс Кроуфорд расширила этот список, включив в него произведения Роберта Луиса Стивенсона, Джейн Остин, Редьярда Киплинга, сестер Бронте, Вальтера Скотта, Чарльза Диккенса и Энтони Троллопа. Все эти произведения читались «про себя» и в будущем сослужили Елизавете добрую службу. Ее Величество рассказывала об этом Джоан Роулинг, когда та прибыла во дворец для получения награды[33]. «Теперь я читаю довольно быстро, – объяснила королева. – Мне приходится очень много читать».

Сеансы чтения «про себя» были частью тщательно разработанного шестидневного расписания занятий, которое составила мисс Кроуфорд. Каждое утро было заполнено получасовыми уроками, а во второй половине дня занимались менее академическими дисциплинами – пением, рисованием, музыкой и танцами. Когда гувернантка отправила черновой вариант расписания королеве Марии, ей сообщили: королева считает, что в расписании слишком мало времени уделяется истории, географии и чтению Библии. «Ее Величество полагает, что изучение исторических и династических генеалогий было бы очень интересно детям, а этим детям – и по-настоящему важно». Бабушка также посчитала правильным подробно рассказывать детям о физической географии доминионов и Индии и регулярно заучивать стихи наизусть: «Это прекрасная тренировка памяти».

Старая королева помогла гувернантке организовать регулярные экскурсии по понедельникам в такие исторические места, как Хэмптон-Корт или лондонский Тауэр, а также частные экскурсии по лучшим библиотекам и музеям столицы. Благодаря этому юная Елизавета смогла прикоснуться к окровавленной рубашке, которую носил ее предшественник Карл I в тот день, когда его обезглавили, и увидеть свинцовую картечь, извлеченную из тела адмирала Нельсона во время Трафальгарской битвы. По мнению бабушки, это было «поучительное времяпрепровождение». «Для человека, столь преданного монархии, как королева Мария, – писала ее подруга леди Эйрли, – было невозможно не видеть в своей любимой внучке будущую королеву». Действуя в этом же духе, Кроуфи посоветовалась с хранителями уникальной Королевской коллекции произведений искусства, и они стали выбирать «картину недели» (полотно Вермеера, Каналетто или даже Рубенса или Тициана), которую устанавливали на мольберте на время занятий в классной комнате дворца.

Чтобы у девочек не развилось излишнее высокомерие, связанное с принадлежностью к королевской семье, гувернантка решила отправляться на экскурсии по понедельникам не на машине с водителем, а на общественном транспорте – лондонском метро. Королева Мария полностью одобрила такой подход. Однажды старая королева заметила, что ее внучка с нетерпением ждет окончания концерта, и спросила, не хочет ли она поскорее вернуться домой. «О нет, бабушка, – последовал ответ, – мы не можем уйти до окончания концерта. Подумай обо всех тех людях, которые будут ждать нас снаружи!» После этого бабушка немедленно вывела внучку из зала через черный ход и отправила ее с фрейлиной домой на такси.

Налаживая контакты принцессы с внешним миром, мисс Кроуфорд подписала Елизавету на «Детскую газету» (Children’s Newspaper). В этом еженедельнике освещались текущие события и приводились отрывки из литературных произведений, причем и новости, и литература были адаптированы для юных читателей. Так, все упоминания алкоголя были заменены на названия безалкогольных напитков: вместо вина фигурировал апельсиновый сквош, вместо пива – газировка. Такой подход отражал умеренные взгляды редактора издания Артура Ми, известного борца за самообразование. Газета имела подзаголовок «Рассказ о сегодняшнем мире для мужчин и женщин завтрашнего дня» и отражала религиозные взгляды редактора-баптиста и его верность Британской империи. Цель издания состояла в том, чтобы держать юношество в курсе последних мировых новостей и достижений науки. «Интересно, что бы случилось, – спрашивал Артур Ми своих юных читателей во время Мюнхенского кризиса 1938 года, – если бы каждый человек, жаждущий мира, преклонил колени и помолился бы о нем так, словно это глубочайшее желание, поселившееся в его сердце? Что бы произошло, если бы мы все думали о себе как о радиостанциях, передающих в мир мысли о мире?»

Елизавета, ставшая заядлым читателем «Детской газеты», постоянно обсуждала ее материалы с отцом. Король, в свою очередь, знакомил ее с карикатурами и юмористическими статьями из своего любимого сатирического журнала Punch (аналог современного Private Eye). Он также показывал дочери статьи из обычных, неадаптированных газет, которые, по его мнению, ей следовало бы прочитать. Обычно это были статьи из так называемого королевского выпуска газеты Times, который тогда печатался на более прочной «тряпичной» бумаге и предназначался для Букингемского дворца, Британского музея и библиотек, получавших обязательный экземпляр.