Корона пастуха (ЛП)

- Можно ли сказать, что я пытаюсь научиться? - спросила Паслен.

- А чему ты уже научилась? - улыбнулась Тиффани.

- Ты для них что-то вроде слуги, - фыркнула Паслен, наморщив тонкий нос.

- Может быть, - согласилась Тиффани, - но это неважно, потому что может случиться так, что однажды мне самой кто-то поможет в трудную минуту. Как аукнется, так и откликнется.

- Но вы деретесь друг с другом, - возразила Паслен.

- Да, но гораздо сильнее мы становимся, когда миримся.

- Ты сильная. Ты могла бы править миром.

- Правда? - Тиффани пожала плечами. - Зачем мне это? Я ведьма, мне нравится быть ведьмой и помогать людям. Каждого скверного человека уравновешивает хороший. Есть такая поговорка: все течет, все меняется. Это значит, что однажды ты окажешься на вершине мира, по крайней мере, на какое-то время. Но потом колесо судьбы повернется, и ты снова окажешься внизу, но это закон жизни, и с ним надо смириться.

Она посмотрела прямо в глаза Паслен, надеясь угадать, о чем она думает, но с тем же успехом можно было смотреть в стену. Глаза эльфийки были пусты.

- И я помню темноту и дождь, гром и молнию. И что тебе это дало, ты, эльф, найденный в канаве?

Паслен недоуменно посмотрела на Тиффани и проговорила:

- Твой путь... не подойдет эльфам. Каждый эльф - это вызов. Мы убиваем наших королев, каждая королева - соперник в битве за рой. - Она осеклась, так поразила ее внезапная мысль. - Но у вас ведь тоже есть королевы мудрости - вроде Бабули Болит, или Матушки Ветровоск, или тебя, Тиффани Болит, вы становитесь старше и мудрее и передаете свои знания дальше.

- Вы никогда не пребываете в расцвете, - сказала Тиффани. - Вы всегда увядаете. И на пчел вы не похожи, пчелы труженики, они приносят пользу, но умирают молодыми и никогда даже не задумываются о...

Тиффани поймала странный взгляд Эльфийки. Та, похоже, напряженно пыталась думать. У Паслен было лицо человека, который уже готов был принять новый мир, мир железа, неприветливый для волшебного народа, мир, который любил их в сказках, но не принимал в реальности, не давал им пути; она думала о мире, которого не знала прежде и с которым теперь уже почти готова была смириться.

Внутри нее шла борьба.

До Маграт, королевы Ланкра, быстро дошли известия о событиях в Овцепиках, о гибели лесорубов и потере магической древесины. Эльфы, подумала она. Конечно, один раз их уже победили, но это далось нелегкой ценой, и тогда Маграт приставила охрану - по крайней мере, Шона Ягга, - к кругу камней, известных как Плясуны, и убедилась, что в замке достаточно подков. Она знала, какие фокусы иногда выкидывает память, и что все давно позабыли настоящее значение слова "очарование", которое означало, в первую очередь, колдовские чары. Люди помнили, как прекрасно пели эльфы, но забыли, о чем.

Будучи не только королевой, но и ведьмой, Маграт знала, что с уходом Матушки Ветровоск равновесие в мире было нарушено, и как бы старательно ни работала Тиффани, чтобы заполнить пустоту, даже с помощью замечательного мальчика-на-побегушках, уровень Матушки Ветровоск оставался недосягаем. Она всегда удерживала завесу, это был ее конек.

И если теперь завеса ослабела... Маграт вздрогнула. Любой, кто встречался с эльфами, сказал бы, что слово "террор" более всего отвечает тому, что они творят. Эльфы, словно чума, разносились повсюду, разрушая, терзая и отравляя все, до чего могли добраться. Эльфам не было места в Ланкре.

В тот же вечер королева Маграт достала из гардероба любимую метлу и попробовала взлететь. Хотя она сама немного сомневалась в результате, метла плавно взмыла вверх. Маграт некоторое время кружила около замка, чтобы вспомнить навыки, после чего с удовольствием сказала себе, что ведьма всегда остается ведьмой.

Как примерная жена, которой она всегда старалась быть, она рассказала о своих намерениях мужу, и тот, к ее удивлению, одобрительно заметил:

- Возвращаешься к своей метле, дорогая? Я видел твое лицо, когда ты летала. Никто не удержит птицу в клетке.

- Я не чувствую себя птицей в клетке, - улыбнулась Маграт, - но теперь, когда Матушки не стало, думаю, моя помощь не будет лишней.

- Вот и отлично, - поддержал Веренс. - Мы все чувствуем, что что-то происходит, хотя, думаю, Тиффани Болит теперь займет место Матушки.

- Не похоже на то, - возразила Маграт. - Кажется, Тиффани всерьез собирается занять только свое собственное место. - Она вздохнула. - Но эльфы уже нагрянули, так что я собираюсь наведаться в домик Матушки Ветровоск - то есть, в дом Тиффани, - и предложить свои услуги.

При упоминании эльфов Веренс вздрогнул.

- Конечно, - поспешила добавить Маграт, - мне стоит стать достойным образцом для наших детей. Малышка Эсме растет так быстро, и надо ей показать, что быть королевой, это не только людям махать; ну, и мы ведь не хотим, чтобы она вдруг стала целовать лягушек? Мы отлично знаем, что из этого может получиться! [Большинство принцесс никогда не пытаются целовать жаб, что повергает адвоката Жабу в уныние уже много лет.]

Она двинулась к двери, но потом обернулась и бросила мужу погремушку.