Корона пепла

– Скажи это еще раз, – прошу, остановив размеренные движения.

Она робко улыбается.

– Я люблю тебя. До тебя я не любила ни одного мужчину. Ты первый.

Мой самоконтроль мгновенно испаряется. Схватив ее руки, я вытягиваю их у Нефертари над головой. Потом целую ее, помечая каждый дюйм прекрасного тела. Она принадлежит мне, и без разницы, обращенная или человек. Ласкаю руками, губами и языком, так и не покидая ее глубин.

– Пожалуйста, Аз, – умоляет Нефертари, извиваясь подо мной и выгибая спину, пока я облизываю твердые вершинки груди.

Мы переплетаем пальцы и когда взрываемся в один миг, кажется, превращаемся в одно существо, которое отныне невозможно разделить.

Позже Нефертари лежит в моих объятиях, а я глажу ее по спине. Нам столько всего нужно обсудить, а времени осталось не так уж много. До того, как отыскали корону, она утверждала, что у нас нет будущего. С тех пор ничего не изменилось. При мысли о том, что потеряю ее, у меня сжимается желудок.

– Сначала я попрошу регалии провести трансмутацию. – Уложив подбородок мне на грудь, Нефертари смотрит на меня. – Я уже не такая холодная, и мы можем друг к другу прикасаться, но мне этого недостаточно. Я снова хочу стать человеком.

– Знаю. – Вряд ли я что-то могу сказать по этому поводу. То, что она поделилась со мной этим решением, – признак большого доверия. Если об этом кто-то узнает, разверзнется настоящий ад. Как ни странно, почти все нынешние члены совета аристоев поймут ее выбор, но слишком много бессмертных отчаянно хотят вернуться домой. – Я останусь с тобой, – говорю я. – Ты от меня не отделаешься. Даже когда состаришься и поседеешь.

– К счастью, до этого еще далеко, – улыбается она.

Нефертари так умна, однако понятия не имеет, как быстро летит время. Но я не откажусь от того, что между нами.

Она снова опускает голову мне на грудь и обводит подушечкой пальца татуировки.

– Это не эгоизм, что я слушаю свое сердце? Оно ведь теперь даже не бьется.

Ее фраза вызывает у меня улыбку.

– Оно по-прежнему находится у тебя в груди. И всегда было там.

– Если я сначала верну Атлантиду, Энола, вероятно, никогда не узнает, что стало с ее отцом. Но если сперва освобожу обращенных, то Саида может никогда не вернуться к своему мужу. Что бы я ни решила… будут победители и проигравшие.

– Они всегда есть, любимая, – произношу, крепко обняв ее руками и крыльями. – Всегда.

Азраэль

Мы стоим на продуваемой всеми ветрами равнине мыса Святого Винсента. Отвесный берег самой юго-западной точки Европы возвышается над морем более чем на двести футов. Волны с грохотом разбиваются о скалы. На широком бесплодном участке не растут даже кустарники. Раньше было иначе. А потом бессмертные сразились здесь в последней битве, напоив землю своей кровью. Впрочем, сегодня оружия нет ни у кого. На наш зов откликнулись тысячи. Явились почти все бессмертные, населявшие мир людей. День возвращения настал. За последние столетия я потерял надежду на то, что это когда-нибудь произойдет. За то, что сейчас мы здесь, следует поблагодарить женщину рядом со мной. Я крепко держу Нефертари за руку. В этом платье она похожа на сияющую звезду, которая своим светом разгоняет окружающую нас тьму. Не видно ни луны, ни звезд. Никому не известно, что нас ждет, получится ли у нас вообще, но в небо тысячами голосов поднимается молитва. Никогда мы не надеялись сильнее, хотя никто не знает, чего ожидать.

Возле меня стоят Джибриль, Микаил и Тор. Возле Нефертари – Гор, Данте и Аполлон. Один, Зевс, Саида и Сет собрались позади. Под водной гладью лежит наш затонувший мир… и впервые у меня мелькает мысль, что там нам и следует его оставить. Но речь не обо мне и моих желаниях. Речь обо всех нас. Нефертари права: что бы ни произошло, будут победители и проигравшие.