Корона пепла

Обнаружив банку консервированных равиоли, я вываливаю ее содержимое в глубокую тарелку и ставлю в микроволновку. Завтра первым делом надо сходить за покупками. Уверена, это неподходящее питание для беременных. Азраэль бы постоянно нарезал мне фрукты и пичкал овощами. При мысли об этом я не могу удержать улыбку и одновременно слезы. Надеюсь, это просто гормоны. Я знаю столько всего буквально обо всем на свете, но понятия не имею, как себя чувствует беременная женщина и что лучше для малыша. Об этом тоже позабочусь завтра. Применю к этому вопросу системный подход, как ко всем остальным. Выносить ребенка, должно быть, не так уж и сложно. Правда, мой малыш – не обычный ребенок, а нефилим. В душу закрадывается страх. Вырастут ли у него крылья? И будет ли их видно при рождении? С этим возникнут сложности. Смогу ли я в таком случае вообще родить свою дочь? Я ничего не знаю, и поискать информацию об этом мне, разумеется, негде.

Макароны чуть теплые и просто отвратительные на вкус. Тем не менее я забираю тарелку с собой в гостиную и включаю телевизор. Смотрю на экран, но не вижу, что там происходит. А если я слишком остро отреагировала? Вдруг приняла неверное решение? Я почти не сомневаюсь, что ответ на оба этих вопроса – «да». Однако сделанного не воротишь. Азраэль точно не придет меня проведать, как и Сет. Он не из тех мужчин, которые переступают через желания женщины. Даже если она приняла наиглупейшее решение в своей жизни. Поставив полупустую тарелку на стол, я ложусь на диван и натягиваю шерстяной плед до самого носа. Мне страшно. Это мое единственное оправдание. Я ужасно боюсь за своего малыша. Возможно, однажды Азраэль сможет меня простить, и наш ребенок тоже.

Проваливаюсь в беспокойный сон, и мне снятся демоны, змеи и сумрачный туман. Сначала они пытаются вырезать ребенка из моей утробы, а дальше, когда я держу малыша на руках, отбирают его у меня, и вдруг все оказывается залито кровью. Я с криком дергаюсь и, проснувшись, скатываюсь с дивана. Сердце бешено колотится, мне не хватает воздуха, как бы отчаянно я ни дышала. Звонок телефона пугает меня еще сильнее. Прижав кулаки ко лбу, стараюсь успокоиться. Трезвон не прекращается, и я подползаю к старомодному дисковому аппарату.

– Да, – отвечаю, прислонившись к стене. – Дом графа Карнарвон.

– Тари? – Голос Кимми буквально срывается. – Все в порядке?

– Конечно. А что может быть не так?

Она немного успокаивается.

– Сет здесь, хочет забрать Энолу. Бессмертные скроют Атлантиду от людей и не вернутся как минимум тысячу лет.

– Ты ведь и так это знала. – В голове по-прежнему пульсирует боль. Про тысячу лет мне никто не говорил. Будет ли тогда жив кто-то из наших внуков? Отправится ли он на поиски Азраэля? От боли клубочком сворачиваюсь на полу. Я никогда больше его не увижу.

– Да, конечно… – Внезапно в ее тоне проскальзывает неуверенность. – Как дела у Гора?

– Хорошо. – Кузине необязательно знать, что после ее ухода он ведет себя странно. Что это изменит? Несмотря на то что бог скучает по ней, он все равно не хочет, чтобы Кимми была рядом. Мужчины, что с них взять.

Кузина сглатывает.

– Естественно, у него все хорошо. Прекрасно. – Потом она откашливается. – Сет сказал, ты ждешь ребенка. Это ведь неправда, да?

– Боюсь, правда. – Этот бог хуже сплетниц, следовало попросить его никому не рассказывать.

– От Азраэля?

– А от кого еще? – рявкаю я.

– Извини. Просто я думала, раз у ангелов больше не рождаются дети от смертных женщин и все такое… Энола как-то об этом упоминала.

– Очевидно, она ошибалась. Кимми, я не могу больше говорить. Ужасно устала.

– Конечно. Приехать к тебе? Я готова хоть завтра. Наверняка тебе нужна помощь. Я могла бы привезти Селкет и Гарольда.

– Кимми, мне надо немного побыть одной, – едва не рычу я. Не знаю, почему отказываюсь от ее предложения. Самобичевание ведь не один из побочных эффектов беременности, да? – Я не больна. Пожалуйста, оставайся в Хайклере. Пиши диплом и помогай дяде Джорджу с поместьем. Не обижайся, но я хочу побыть одна. Какое-то время. Я справлюсь. Завтра схожу к врачу. – Может быть.

– Ладно. – Сложно не услышать обиду в ее голосе, но хоть мне и одиноко, прямо сейчас я не вынесу ничьего общества.

– Я тебе позвоню. Пожалуйста, не говори пока родителям. – Тетя Фиона вышлет кавалерию, и не успею я опомниться, как будет оборудована детская, а сама я окажусь помолвленной с каким-нибудь аристократом, чтобы ребенок не родился вне брака.

Положив трубку, я иду в свою комнату. Разжигаю камин, стягиваю спортивные штаны и ложусь в постель. Лампу на прикроватной тумбочке оставляю включенной. Прошлой ночью Азраэль ласкал меня на крыше своего дворца. Руками, языком и… Я переворачиваюсь на бок. Несмотря на огонь, простыни сырые и холодные, а кровать слишком большая для меня одной. Зарывшись лицом в подушку, даю волю слезам. Неужели я буду тосковать по нему каждый день до конца жизни или однажды воспоминания померкнут? Хочешь не хочешь, а мне это еще предстоит выяснить.