Корона пепла

– Вряд ли я стану сражаться за того, кто сотворил со мной это. – Я слегка приподнимаю запястья, заставляя зазвенеть цепи. – И при первой же возможности разорву ему глотку. – Чтобы подчеркнуть свои намерения, я слегка оскаливаю зубы.

Исрафил не моргает и глазом.

– Не стоит недооценивать Сета. Азраэль слишком часто это делал, и посмотри, к чему это привело. Аз в курсе твоих планов?

– Нет! – Я считала, что Исрафил обрадуется, если я исчезну, а он пытается меня отговорить. – Это мое решение. Он не должен ничего знать.

– Хорошо, ведь он этого не допустит. Скажи Сету, что Аз отказался от тебя или что тебе пришлось бежать, поскольку мы решили тебя убить. Он поверит.

Так, значит, Исрафил не старается мне помешать, а его вопросы – лишь проверка.

– Откуда такая уверенность?

– Он знает аристоев. Мы никого не щадим.

Однако Сет знает и Азраэля, который не позволил бы им так поступить.

– Когда попаду туда, решу на месте, какую историю рассказать. – Я поднимаю руки, изобразив приглашающий жест.

– Подбросить тебя в Иерусалим?

– Хочешь меня отнести? – Да этому ангелу жить надоело. – Плохая идея. По твоим венам течет теплая кровь. Я не настолько сильна и попросту укушу тебя. – А еще мне будет слишком больно от его прикосновений.

Исрафил пристально смотрит на меня.

– Я встречал мало людей, подобных тебе, – ни с того ни с сего заявляет он. – Храбрых людей. Ты и в самом деле поразительно похожа на жену Рамзеса. Не только глазами.

– Она тебе нравилась? – Исрафил не в курсе, что его связь с Рамзесом для меня не тайна, и мне не терпится услышать ответ.

Ангел негромко смеется, но смех звучит вымученно.

– Она была женщиной, – насмешливо произносит он в попытке скрыть отчаяние. – Я не особенно обращал на нее внимание.

– Но ее любил Рамзес, – не удерживаюсь я от комментария. – Даже очень, если верить источникам.

Он сглатывает. Рамзес мертв больше трех тысяч лет, а Исрафилу до сих пор его не хватает. Ради любви он рискнул всем. И пусть звучит романтично, но это не так, поскольку из-за его эгоистичных желаний пострадали многие другие. Любовь оправдывает далеко не все.

– Несмотря на то, что она приходилась ему женой, совета он всегда просил у меня, – как ни странно, отвечает Исрафил. – Больше никто из людей не стал мне настолько близок. – Высший ангел прочищает горло, явно жалея о своей откровенности. – Я достану тебе какую-нибудь другую одежду. В таком виде в геенну идти нельзя. Ты в курсе, что тебя ожидает за воротами Харшиф? Если верить рассказам, царство Аида по сравнению с этим – мирное место.

– Вполне вероятно, но у меня вряд ли есть выбор. Только регалиям под силу это исправить. – Я указываю на себя.

– Разве я не говорил, что Сет вам солгал об этом? – качает он головой.

– Говорил, но надежда, как известно, умирает последней. Если я достану артефакты, ты выступишь перед другими аристоями за то, чтобы по крайней мере попытаться?

Исрафил издевательски ухмыляется:

– Если у тебя получится, я проголосую за то, чтобы мы попробовали осуществить трансмутацию после возвращения Атлантиды.

От меня не укрылось условие в его фразе, но на данный момент удовлетворюсь и этим.

– Не помешает кое-какое оружие и темная одежда.

В белых удобных штанах в темноте я буду чересчур заметна, и все равно придется ждать, пока джинны веселятся в садах. Вот только терпение, увы, не относится к моим сильным сторонам. Сейчас, когда решение принято, единственное мое желание – действовать. Быть может, я окончательно умру. Но лучше быстрый конец, чем по кусочку терять себя, пока в итоге не превращусь в нечто, не имеющее ничего общего со мной.

Полчаса спустя Исрафил возвращается в компании Исиды. Очевидно, побоялся освобождать меня в одиночку.

– Не хочешь забрать кузину с собой? – интересуется богиня. – Чтобы она убрала наконец свои жадные ручонки от моего сына. Азраэль ожидает, что ты отправишься в геенну?

– В таком случае он бы сам меня отпустил, разве нет? Очевидно, ты не можешь себе такое представить, но я вполне способна принимать решения самостоятельно. И не играю у мужчины роль мальчика на побегушках.

Я плотно сжимаю губы, когда у нее в глазах вспыхивают искры гнева. Исида слишком упорно старается показать миру, насколько ей плевать на Осириса, и мне не хочется вызывать у нее подозрения. Но женщина, на протяжении тысячелетий покрывающая такой заговор, должна либо до безумия любить мужчину, который его устроил, либо сама быть безумной, либо жутко бояться разоблачения. Каждый из трех вариантов делает ее опасной противницей.

– Сет убьет тебя, едва ты окажешься в геенне, – предрекает богиня. – Хотя ты наверняка и сама в курсе. Кстати, я всегда выступала за независимость женщин.

– Разумеется. Ты первая феминистка в мире.