Корона полуночи

Это становилось все ближе, все громче. Наконец до юной рабыни стали долетать слова. Она слышала их снова и снова. Слова, разом изменившие мир.

Принцесса Нехемия мертва. Ее зверски убили в королевском замке.

Смысл слов дошел до рабыни не сразу. А когда дошел, она прекратила работу и застыла в оцепенении.

Она слышала поскрипывание сапог надсмотрщика. Он шел к ней. Сейчас он взмахнет плеткой.

Нехемия мертва.

Рабыня смотрела на кирку, зажатую в руках. Потом неторопливо повернулась и заглянула в лицо надсмотрщика. Это было лицо Адарлана. Надсмотрщик отвел руку с плеткой, лениво замахиваясь.

Она ощутила подступающие слезы. Нет, она не даст им пролиться.

«Довольно!» Это слово как гром прозвучало внутри ее, и она затряслась всем телом.

Она повторяла про себя имена своих умерших и убитых. Когда надсмотрщик вторично замахнулся плеткой, рабыня добавила к списку свое имя и что есть силы ударила его киркой в живот.

Глава 34

– Есть какие‑нибудь перемены в поведении?

– Она стала вставать с постели.

– А дальше?

Их разговор происходил на одном из верхних этажей стеклянного замка, в коридоре, залитом солнцем. Обычно улыбчивый, Ресс был мрачен.

– А дальше она садится возле огня и сидит. Так было и вчера. Просидела до заката, глядя на огонь. Потом вернулась в постель.

– И по‑прежнему не говорит?

Ресс покачал головой, затем помолчал, дожидаясь, пока мимо не пройдет придворный.

– Я передаю слова Фалипы: сидит и смотрит на огонь. Говорить не желает. К еде почти не притрагивается.

Ресс с беспокойством поглядывал на пострадавшую щеку командира. Две борозды от ногтей Селены почти зажили, третья была близка к этому, зато четвертая оказалась на удивление глубокой и только недавно начала затягиваться. Возможно, останется шрам. Шаол решил, что вполне его заслужил.

– Возможно, я перехожу рамки дозволенного… – начал Ресс.

– Тогда помолчи! – огрызнулся Шаол.

Он догадывался, какие слова услышит от караульного. То же говорила ему Фалипа и другие, награждая его сочувственными взглядами. «Вам стоило бы поговорить с ней».

Удивительно, как быстро в замке узнали, что Селена пыталась его убить. И о глубокой пропасти, возникшей между ними, все тоже почему‑то знали. Откуда? Селена все эти дни молчала. Фалипа – не из болтливых, да и его гвардейцы языками чесать не станут. Наверное, его чувства к Селене были написаны у него на лице. Пожалуй, его даже жалели… Шаол едва сдержался, чтобы не дотронуться до покалеченной щеки.

– Охрану возле ее двери и ближайших окон не снимать, – приказал он Рессу.

Шаола ждало очередное собрание, где придворные опять будут кричать о недопущении эйлуэйских мятежей, которые могли вспыхнуть после убийства принцессы.

– Если она выйдет, не препятствуйте. Только постарайтесь немного задержать.

Ресс понял: задержать настолько, чтобы ему стало об этом известно. Если кто и заговорит с ней (о Нехемии или о чем‑либо другом), это Шаол. А пока он будет держаться в стороне, чего бы это ему ни стоило. Невозможность видеть Селену и говорить с ней были для капитана худшей из пыток. Слишком тесно его жизнь переплелась с жизнью Селены, начиная от бега по утрам до совместных обедов и поцелуев украдкой (их любимое развлечение в коридорах). Без нее жизнь Шаола стала пустой. Но он и сейчас не представлял, как посмотрит Селене в глаза и заговорит с ней.

«Отныне ты – мой враг».

Это не было словами, брошенными сгоряча.

– Будет исполнено, – отчеканил Ресс.

Молодой караульный отсалютовал, а Шаол поспешил на очередное собрание. Их сегодня будет еще предостаточно. Советники и придворные яростно спорили о том, какую линию действий должно избрать Адарланское королевство в ответ на убийство Нехемии. Шаол не хотел признаваться даже себе, но у него, помимо непрекращающейся скорби Селены, появился и другой повод для беспокойства.

Король созвал в Рафтхол всех правителей южных земель… в том числе и отца Шаола.

Обычно Дорин не возражал против охраны его королевского высочества. Но ему очень не нравилось днем и ночью находиться под бдительными взорами гвардейцев Шаола. Вид у тех был такой, словно наследного принца на каждом шагу подстерегала опасность. Убийство Нехемии показало, что замок более не является неприступной крепостью. Королева и Холлин сидели взаперти в своих покоях. Большинство знати делали то же самое. Многие поторопились уехать из Рафтхола.

Рулан остался. Мать Рулана покинула замок на следующее же утро, едва узнав об убийстве принцессы. А вот двоюродный брат не уехал, объяснив матери, что сейчас Дорин, как никогда, нуждается в его поддержке. Так оно и было. На нескончаемых собраниях и заседаниях (а они становились все многолюднее за счет прибывающих правителей с юга) Рулан безоговорочно поддерживал точку зрения принца и соглашался со всеми его замечаниями. Оба противились отправке в Эйлуэ дополнительного числа солдат «на случай мятежа». Рулан поддержал предложение Дорина, чтобы Адарланское королевство официально извинилось перед семьей Нехемии.