Корона с шипами

Но что с того? Она сделала свое дело. Оковы Короны рухнули. И ничего не произошло.

Обожженные ладони точно кололи дюжины раскаленных иголок. Усталая, раздосадованная, Тесса начала сдирать с пальца кольцо. Но руки дрожали и плохо слушались ее. Она накололась на один из золотых шипов. Снова выступила кровь. Кольцо не отпускало ее.

— Мисс, отдохните хоть пять минут. Позвольте мне перевязать ваши ожоги.

Но последних слов Эмита Тесса уже не слышала.

Пять минут.

Пять.

Эхом отдавались у нее в ушах слова Аввакуса: В числе пять заключена особая сила. Древняя сила, — древние вещи вбирают и используют ее.

Тесса точно впервые как следует расслышала их. Пульс ее участился. Она жадно всматривалась в копию Илфейлена. Старый каллиграф верил, что создал четыре цепи, четыре преграды, не позволяющие Венцу с шипами покинуть землю. Что, если весь узор целиком представляет собой пятую преграду, а Илфейлен не знал об этом?

Тесса закрыла глаза и сосчитала до пяти. Выбора нет. Она должна продолжать.

— Эмит, мне нужна еще краска и чистая кисточка. — Язык еле ворочался во рту, она мямлила и растягивала слова. Она была измотана до предела и не могла вспомнить, когда последний раз спала. — Я нарисую еще один узел. В самом центре.

— Вы уверены, что это безопасно, мисс?

— Тот, кто мог помешать мне, умер.

Глаза Эмита стали круглыми от ужаса.

— Я приготовлю краски.

Тесса ждала. Она чувствовала, как движения ее становятся медленнее, а тело тяжелее. Сила наполняла ее. Как магнит притягивает к себе металлические предметы, так кольцо притягивало к Тессе силу, готовило ее к тому, что надлежит совершить. Кольцо и корона — парные эфемеры, говорил Аввакус. Корона — сестра твоего кольца. Через кольцо ты можешь освободить ее.

Шипы впивались в ее плоть, кровь лилась по пальцам. Тесса знала, что старый монах сказал правду. Знал это и писец Изгарда.

— Вот, мисс. — Эмит подал ей две раковины, наполненные черной и золотой красками. — Я специально сделал такие жидкие, чтобы легче было работать.

Тесса взяла у него ракушки. Глядя на Эмита, трудно было поверить, что всего два часа назад он убил кровожадное чудовище. Он успел стереть кровь с лица, стряхнуть пыль с волос, почистить ногти, а заодно где зашить, где заколоть булавками, а где заклеить разодранную в клочья тунику. Перед ней был прежний собранный и аккуратный помощник писцов. Правда, рука, передавшая Тессе раковину с краской, немного дрожала.

Кожа на ее собственных руках обуглилась, а в желудке точно огромные булыжники ворочались. Согнувшись над пергаментом, Тесса попыталась нащупать, вызвать в уме образ Короны с шипами. И он немедленно явился к ней — ослепительный, как солнце. Кисть неповоротливой гирей повисла в руке, но, несмотря на страх и боль от ожогов, Тесса не выпустила ее.

Как только первая капля краски упала на пергамент, пол пещеры содрогнулся. Порыв холодного воздуха поднял тучи пыли. Ярче вспыхнуло пламя свечей, громче стал шум моря. Он напоминал теперь биение огромного сердца.

Черпая силу из многих источников, то и дело сверяясь с копией Илфейлена, Тесса рисовала. Число пять действительно было необыкновенным, магическим числом. Каждый штрих, каждый мазок доказывал это.

* * *

Марсель Вейлингский всегда спал очень крепко и спокойно. Когда содрогнулся весь Бей'Зелл, зашатались стены его дома и покачнулась кровать, он заснул еще крепче. Ему снилось, что он лежит в гигантском кошельке, а кошелек висит на поясе богача. На лестнице прелестная, но бестолковая горничная Марселя забыла погасить один из фонарей под великолепным стеклянным абажуром. Фонарь упал на пол и разбился. Но шум не разбудил Марселя. Не проснулся он и когда языки пламени подобрались к его письменному столу и слизнули с него карту, на которой банкир отмечал передвижения противника — чтобы убедить лучших своих клиентов, что их вложениям ничего не угрожает. А потом вспыхнули стенные панели и портьеры, весь нижний этаж заполнился дымом. Но Марсель спал, как дитя в колыбельке. В кошельке богача было так тепло и уютно.

Зашевелился он, лишь когда дым заполз под дверь спальни и загорелся потолок. Но тогда было уже слишком поздно.

* * *

Черные тучи затянули тронутое первыми солнечными лучами небо — и снова настала ночь. От подземных толчков рушились только что поставленные палатки и загоны для лошадей. Солдаты сыпали проклятиями и дивились, с чего бы вдруг такая непогода. И все сходились на том, что это — дурное предзнаменование.

Воняло серой. Черное небо прорезали ярко-желтые молнии. Изгард ничего не замечал. Он брел по лагерю, прижимая к груди Корону с шипами. Придворные и военачальники увязались было за королем, но он отослал их. Он не хотел видеть своих подданных. Ведь чтобы встретиться с ними глазами хоть на миг, ему пришлось бы оторвать взгляд от Венца.