Корона Тафелона (СИ)

Через два дня всё, что можно, было сделано, и этого было очень мало. Почему Юлди сразу не сказал, что не будет заниматься зряшной работой, ведьма не понимала. Может, из вежливости, может, не знал, как отказать, может, заметил, что от этого дела на душу ведьмы снисходит долгожданный покой. Он даже пытался проповедовать… слушать его было забавно. Магда слишком хорошо помнила, что совсем недавно поклялась Вилю, что будет делать всё, что полагается «хорошей» ведьме. Проповедовать веру в Освободителя, помогать другим прозревшим, слушаться старшего брата… уверуй она вдруг в Заступника, Виль выпотрошил бы её как недавно языческих жрецов. Больно надо! Самой Магде было всё равно, кому поклоняться, она не нуждалась ни в богах, ни в небесной помощи, ни в обещании посмертия. Для неё вера была чем-то, что позволяет рассчитывать на помощь тех или иных людей — не больше и не меньше.

Одним словом, яблоня закончилась, а с ней закончилась и отсрочка от вечного шёпота духов… а наутро после этого ведьма нашла возле своего шатра грубо разломанную на куски палку… хорошую палку, из хорошего сухого дерева. Похоже на клюку, вон, как истыкан о землю один конец… и какой гладкий другой… видно, что не день и не два хватались за это место человеческие руки. Хорошая палка, её как раз хватит на работу и даже ещё останется.

Магда даже говорить никому ничего не стала, просто села недалеко от своего шатра, как сидела и до этого, и занялась делом. Чуть позже к ней присоединился Юлди, который, конечно, заметил, как успокаивается сестра оберста от этой работы, и считал своим долгом её поддерживать, хоть и неженское это занятие — резать по дереву. Палка уже была распилена на совершенно неузнаваемые кусочки, когда в лагерь пришёл посланник от князя и заявил, что в ближайшей деревне украли клюку у старика Каджика и князь убеждён, что палку «по незнанию» взял кто-то из гостей. Может-де гости не знают, что в землях князя никто не запирает свои вещи от соседей, потому что под правлением славного Рехора никто и пылинки со двора не берёт. В мудрости своей князь просил гостей не выходить из лагеря, чтобы не случилось непонимания между ними и людьми князя. Кто-то нарушил этот приказ, но князь не будет требовать наказания. Всего лишь выкуп за пропажу.

— Сколько? — без всякого этикета хмуро бросил Увар. Ему эта история показалась вздором. Пропавшая клюка, надо же! И уж конечно, чужаки украли, больше некому!

Посланник назвал цену.

— Сколько?! — переспросил наёмник. За такую цену на базарах Дарилики можно было раба купить, причём не из дешёвых.

— Выкуп князю за бесчестье, — спокойно пояснил посланник, — подарок Каджику за обиду, новый посох для старика.

— Золотой он посох, что ли, просит?! — не сдержался наёмник.

— Каджик — старый человек, — всё с тем же хладнокровием пояснил посланник, — ему горько на закате своей жизни столкнуться с обидой.

Увар, не сдержавшись, сплюнул, но посланник спокойно стоял и ждал, пока наёмник, переборов себя, не заверил, что к вечеру выкуп будет готов.

* * *

— Маглейн, — окликнул ведьму Виль, который с интересом наблюдал за разговором Увара и княжьего посланника, но ничего не понял, — не знаешь, что стряслось-то?

— А? — неохотно оторвалась от своего дела ведьма. — Не знаю. Не мешай.

Виль отобрал у неё деревяшку и нож.

— Маглейн, папаша Виль тебя по-хорошему спрашивает, что стряслось?

— Откуда мне знать?! — рассердилась Магда.

К ним как раз подходил удивлённый Увар, а с другой стороны — вездесущая Врени.

— Сказал, будто мы палку у кого-то поблизости украли, — хмуро произнёс он и уставился на руки Юлди, который всё продолжал вырезать крошечную сторожевую башню. — Бертилейн, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Я?! — удивилась ведьма и сама поразилась, как фальшиво это прозвучало.

— Юлди? — так же хмуро спросил Увар.

Виль расхохотался.

— Мне ничего не известно, — осторожно произнёс монах и отвёл взгляд.

— Маглейн, выкладывай-ка начистоту, — предложил Виль, всё ещё посмеиваясь. — Ты же сама плакалась, что дерева не хватает. Откуда взяла?

Ведьма с укором взглянула на своего названного брата.

— Я ничего не знаю об украденной палке, — отчеканила она.

— Маглейн!

— Как ты мне надоел… Не знаю я ничего! Утром выхожу — лежит. На куски кто-то разломал. Видать, не ты один слышал.

— Ломать-то зачем? — не поняла Врени.

— Зачем-зачем, — хмыкнул Виль. — Затем же, зачем наша Маглейн тут же распилила добычу. А, Маглейн? Чтобы вернуть было нельзя, если вдруг потребуют. Хороши у тебя порядки, Увар. Кто тут такая бестолочь, чтобы красть у вампира?

— Тише говори, — приказал Увар. — Тут не все знают, что князь-то вампир. Нечего ребятам зря дёргаться.

— Ах, не все, — гадко усмехнулся убийца. — Что хоть сделаешь с тем, кто это натворил?

— А ты его знаешь? — уточнил Увар. — Или сам сестрице подсобил?

— Я - нет. А вот эти двое — догадываются. Маглейн, скажи по-хорошему, пока папаша Виль вежливо спрашивает.

Магда опустила взгляд.

— Значит, мальчишка, — заключил убийца. — Взрослых Маглейн покрывать бы не стала, а мальчишку пожалела. У самой дочь-неслух растёт.