Корона во тьме

— Есть, — сказал он. — «Святой Андрей», судно, которое мы посылаем на защиту наших кораблей от английских пиратов. — Он искоса посмотрел на Корбетта. — Корабль в полной готовности, с командой и вооружением, и он может выйти в море тотчас же.

— Прекрасно, — улыбнулся Уишарт. — Сэр Джеймс, отвезите нашего английского гостя в порт Лит и прикажите капитану исполнять его указания в водах Ферта. Ему надлежит остановить корабль с королевой Иоландой и не выпускать ее из Ферт-оф-Форта до тех пор, пока Корбетт не получит удовлетворительные ответы на вопросы, которые интересуют даже меня. Я дам вам необходимые полномочия и письма.

XVI

Через час Корбетт и Селькирк в сопровождении дюжины верховых скакали по разбитой дороге из Эдинбурга в порт Лит. Они продвигались быстро, земля, просохшая после дождей, затвердела, и сэр Джеймс развернул королевский штандарт Шотландии, чтобы всем, находящимся на их пути, было ясно, что лучше поостеречься и сразу уступить дорогу. Они галопом пронеслись по Литу, по узким извилистым улицам, через вымощенную булыжником рыночную площадь, ту самую, где Корбетт встретил людей Брюса, и дальше — на набережную. В порту стояло множество кораблей, маленьких яликов, лодок и огромных глубокосидящих судов ганзейских купцов. С помощью подъемных приспособлений в них грузили или из них выгружали тюки, бочки, ящики и огромные кожаные мешки. Корабли причаливали или готовились к отплытию, и все это под грохот и непонятные крики, брань и приказания. Но сэр Джеймс невозмутимо провел свой небольшой отряд вдоль по набережной, приказывая людям дать дорогу и не обращая внимания на ругательства и свист, раздающиеся им вслед.

Наконец они нашли «Святого Андрея», большой военный корабль с крутыми пузатыми бортами. Корпус его высоко вздымался над набережной, корму венчали небольшие крепостцы, или боевые платформы с зубчатыми стенами, защищавшими лучников и воинов во время битвы. Огромная единственная мачта несла большой парус, над которым располагалась еще одна платформа — наблюдательный пункт. Сэр Джеймс окликнул команду и сообщил, что они собираются подняться на борт, и для них спустили большой трап. Сэр Джеймс приказал одному из своих людей остаться и поставить лошадей на конюшню, а сам с Корбеттом и всеми прочими осторожно поднялся по трапу. На борту кипела работа, моряки спешили, толкаясь и мешая друг другу, — Корбетт понял, что корабль недавно вернулся из плавания и команда рьяно драит палубы. Он заметил большую лужу крови и предположил, что корабль побывал в одной из мелких стычек, какие имеют место в море по той причине, что по этим водам ходят суда многих стран — Норвегии, Дании, Англии, Шотландии, Франции, — рыбаки, купцы и пираты.

Молодой рыжеволосый человек, одетый просто — камзол и штаны из кожи и сапоги, — подошел к Корбетту и что-то сказал, правда, с таким акцентом, что англичанину нечего было даже надеяться понять его. Но Селькирк все объяснил вполне внятно. Рыжий, прищурившись, с любопытством оглядел Корбетта и уже готов был ответить отказом, но Селькирк сунул ему приказ с печатью Уишарта. Капитан — а Корбетт решил, что это должен быть он, — изрыгнул поток самых роскошных ругательств на разных языках, что не оставило Корбетту никаких сомнений относительно чувств моряка по поводу полученного приказа. Тем не менее капитан начал громогласно отдавать команды. Палубы были вымыты; моряки забегали, как обезьяны, по снастям, разворачивая большой парус, а двое были отправлены на кормовую надстройку управляться с огромным кормилом. Через некоторое время капитан, сменивши гнев на милость, отвел Селькирка и Корбетта вниз, в свою каюту под баком — маленькую грязную комнатку, пропахшую дегтем и солью, в которой стояли простая койка, сундук, стол и несколько табуретов. Корбетт, непривычный к легкому покачиванию корабля и низким потолкам, распрямился и весьма чувствительно ударился головой о балку. Капитан же, хотя и посмеялся над его страданиями, однако предложил кубок на удивление хорошего вина для утоления боли, а Селькирк уточнил: и для подкрепления плоти перед предстоящим плаванием.

Спустя час «Святой Андрей», завершив погрузку, развернулся и вышел в Ферт. Голова у Корбетта уже не болела, зато теперь замутило от качки, а корабль, перекатываясь по волнам, раскачивался все сильнее, и дурнота все усиливалась. Селькирк преспокойно сидел и наслаждался мучениями англичанина.

— Знаете, мастер Корбетт, — проговорил он, веселясь, — коль уж вам так нехорошо, нам, пожалуй, лучше выйти на палубу. Здесь блевать нельзя, это огорчит нашего хозяина. Кроме того, ему понадобятся ваши указания.