Корона всевластья

– А разве это не так? – Тонкие губы изогнула хищная улыбка. – Разве на Земле все мы не теряем силу, свою природу, даже воспоминания – становясь одинаковыми в своей беспомощности? Разве мы не вынуждены страдать от неразделенной любви? Всю жизнь бояться смерти? Болеть? Стареть? И, в конце пути осознав свое ничтожество, – принять смерть как вознаграждение?

– Ну уж нет! – невольно вырвалось у меня. – Может, для кого-то жизнь то, что ты сейчас сказал, но лично мне нравится жить. Нравится любить женщин. Нравится доверять друзьям. Нравится пить холодное пиво. Утром. Иногда. Нравится смотреть на огонь и звезды. Нравится ощущать свое тело! Понимаешь? Нравится! И мне кажется, что, проживи я до седых волос, – и в этом возрасте я нашел бы то, что мне понравится.

– Ну, что и требовалось доказать. – Незнакомец вдруг стал серьезным. – Ты – философ, Шайтаар, и всегда им был. Не знаю точно, почему ты отказался принять свою истинную, законно принадлежавшую тебе корону, оставив всю власть и могущество матери, но ты ушел. Наверное, ты был рожден смотреть на окружавшие твой остров волны огня и багровые тучи, низко летящие над твоей чурутой. Это удел мудрых.

Я нервно сглотнул и зло помотал головой, пытаясь отогнать вдруг вставшую перед глазами картину.

– Откуда… откуда ты знаешь это имя?

Мужчина невозмутимо пожал плечами, и на его губах вновь заиграла безмятежная улыбка. Черт, вот бы стянуть с него этот дурацкий капюшон!

– Я услышал, как тебя называла твоя ангелесса, и решил, что это имя в честь Шайтаара, сына первой королевы рода Бриллиант. И… я не ошибся?

– Так. Закончили полоскать мне мозги! – Отчего-то сердце омыла беспричинная ярость.

Не попрощавшись, я развернулся и врезался в галдящую толпу черных балахонов. Небожители – целители душ! Вот только от их исцеления почему-то захотелось принять наркоз. С пол-литра, не меньше!

– Та-ар!

Голос Лайлы заставил меня остановиться и обернуться, разыскивая ее глазами.

Девчонка стояла у дверей мрачного, выполненного в готическом стиле храма и явно кого-то ждала. Заметив мой взгляд, она помахала мне. Я улыбнулся. Наверное, единственный нормальный в этом гадючнике ангел. Точнее, ангелесса.

Из двери вышел пожилой блондин (которого Лайла называла учителем) и, взяв ее под руку, повел в мою сторону.

Почти сразу за ним вышел худощавый парень в белом балахоне, а следом из храма появилось четверо шкафоподобных небожителей.

Толпившиеся в ожидании веселья зеваки в балахонах притихли и разошлись, создав коридор, ведущий прямо к ступеням, которые помостом возвышались над вдруг вспучившейся огнем каменной чашей.

– И все-таки я знаю, почему ты здесь. – В уши вновь вплелся уже надоевший до зубовной боли голос моего странного собеседника. – Я знаю, почему ты так легко поверил в то, что та сногсшибательная блондинка – твой ангел. Ты живешь надеждой найти своих родителей. Верно? А где искать умерших, как не в загробном мире?

Черт! Черт, черт!!!

Я развернулся, разглядывая ненавистную улыбку, и холодно приказал:

– Выкладывай все что знаешь!

– Ничего из того, чего не знал бы ты.

– Опять начинаешь?!

– Почему вы, демоны, такие нетерпеливые? – улыбнулся он и быстро посерьезнел. – Хорошо. Да. Ты прав. Я знаю, где сейчас твои родители. Я знаю, как их найти, и даже могу проводить тебя к ним.

Я прищурился, разглядывая его.

– И ты думаешь, что я в это поверю?

– Как хочешь. – Мужчина передернул плечами. – Можешь не верить. Зачем? Ты ведь счастлив, видя их во сне? Ты ведь всегда предпочитал уединение войнам. Любовь суккр – действительно сжигающей тебя страсти. Сны – реальности. – Его губы брезгливо покривились. Он вдруг отвернулся.

Ярость опять толкнулась в сердце. Схватив за плечо, я резко развернул мужика. Капюшон, подчиняясь хлестнувшему ветру, соскользнул с головы, и я с жадностью вгляделся в его лицо.

Боже. Никогда не думал, что скажу такое о мужчине, но… его лицо было совершенным. Да. Пожалуй, так! Оно не было ни красивым, ни безобразным – оно было совершенным!

Я заставил себя стряхнуть наваждение.

– Ты хочешь сказать, что я – трус?

– Я просто говорил о том, что прочитал в твоей памяти. Порой единственный поступок может перечеркнуть всю жизнь.

– Допустим, я верю в то, что ты сказал. Верю, что… – Я невольно отвел взгляд от его лучащихся небесной синью глаз. – Что они живы. Ты проводишь меня к ним?

– Если хочешь, я могу проводить тебя в их мир. Прямо сейчас. – Незнакомец посмотрел мне в глаза, натянул капюшон и, сжав мою руку, уверенно повел меня наверх. – Пойдем?

Я не заметил, как закончились ступени, а в лицо дохнул невероятный жар. Черные балахоны что-то разом загалдели, но я уже ничего не слышал, глядя в манящее огненное варево.

– Они по ту сторону этого пламени. Сделай шаг, и ты сможешь их найти. Сможешь выбирать.

– Знаешь, я не самоубийца.