Корона за любовь. Константин Павлович

А он шёл вдоль высокой стены, изредка поглядывая на её верх и решая, стоит ли ему возвращаться в роли непрошеного гостя, которого выгнали в дверь, а он ищет окно, чтобы попасть в дом и снова увидеть Маргариту. И тут почти ему на голову свалился мальчишка в хорошеньком бархатном кафтанчике и таких же штанишках, в кружевном воротничке и с палкой в руке. Александр принял его со стены прямо в руки.

   — И куда же направляется сей молодой человек? — строго спросил он, в душе просияв, словно с неба ему послали весточку.

   — Маман не велит бегать на пруд, а я...

Мальчишка с любопытством наблюдал за Александром, не испытывая ни малейшего страха.

   — Как тебя зовут? — переменил тон Александр.

   — Михаил Михайлович Нарышкин, — торжественно ответил мальчишка, гордо подбоченясь и не имея никакого желания убежать.

   — Значит, ты брат Маргариты?

   — А ты Александр, — сказал двенадцатилетний смышлёный парнишка, — о тебе тут всегда толкуют...

   — И что же толкуют? — ближе придвинулся к мальчишке Александр.

   — Буду я ещё каждому незнакомому человеку рассказывать, — гордо вскинул кудрявую голову Михаил Михайлович.

   — Значит, ты знаешь, кто я, знаешь всю нашу историю? — снова полюбопытствовал Александр.

   — Кто её у нас в доме не знает! Тут, как вы уехали, — я ещё очень маленький был, но всё помню, — сестра в обмороке лежала, отхаживали её, потом долго болела, лежала, не выходила из дому, теперь вот только встала, и плакала всё время...

   — Значит, она страдала?

Михаил Михайлович поднял голову, всмотрелся в голубые глаза Александра.

   — И чего страдать, — рассудительно сказал он, — вот он вы, живой да здоровый.

   — Подрастёшь, — поймёшь, — наставительно заметил Александр. — А не возьмёшься ли ты стать моим почтальоном?

   — Как это? — не понял Михаил Михайлович.

   — А я напишу несколько слов сестре твоей, чтобы не страдала, а ты передашь письмо.

   — Да у вас и пера нету, — рассмеялся мальчишка. — Это у меня в учебной столько их, и бумага, и чернила...

Александр задумчиво смотрел на мальчика. Действительно, как написать, если у него нет пера и чернил, нет и клочка бумаги.

   — А ты на словах будь курьером, — нашёлся он.

   — Как это? — снова не понял Михаил Михайлович.

   — Я попрошу тебя передать сестре мои слова, а ты вытверди их и скажи Маргарите, но только так, чтобы никто в мире больше их не слышал...

   — Любовное послание, что ли? — небрежно спросил Михаил Михайлович.

   — Да нет, просто надо обсудить одно дело, — смутился Александр, не ожидавший от двенаддатилетнего мальчишки такой прыти. — А я не могу её увидеть...

   — А чего видеть, вон там калитка, тут и постойте, а я скажу, что её ожидают, — нашёлся Михаил Михайлович.

   — Ну, брат, ты дока, — засмеялся Александр. — Ну, я пошёл к калитке, а ты, гляди, передай, да никому больше ни гугу...

Мальчишка, гордый поручением, снова взлетел по одному ему известным уступам на стену и исчез за ней. С бьющимся сердцем направился Александр к маленькой калитке в высокой стене, тщательно запертой изнутри.

Брат Маргариты, Миша, нёсся через весь сад, легко перепрыгивая через клумбы и сбивая по пути головки цветов своей толстой палкой. На крыльце, когда он, запыхавшись подбежал, никого не было, но возле маленького шарабана уже стояла смирная лошадка, дворовые бегали, прилаживая упряжь, а Маргарита ходила возле коляски и нетерпеливо подгоняла их.

   — Не велено вас одну пускать, — неторопливо подошёл к ней лохматый кучер в справном армяке, — барыня не велела...

   — А отец разрешил, — нашлась Маргарита, — да и поеду недалеко, и одна поеду...

Но кучер всё медлил, и в это время к Маргарите подлетел Миша. Он поманил её пальцем, стараясь выглядеть солидно, как и подобает курьеру, но сестра лишь отмахнулась от назойливого мальчишки. Он обнял её за талию, прижался кудрявой головой и спросил:

   — А что дашь, если скажу новость?

   — Отстань, Мишенька, — опять отодвинулась от него Маргарита, — мне некогда.

   — А вот будет когда, если узнаешь, — настойчиво твердил Миша.

   — Да что такое, всё ты со своими потешками, — отбивалась Маргарита от брата.

   — У калитки он стоит, — признался Миша, — и ехать не надо. Ждёт...

У Маргариты глаза сразу же вспыхнули интересом.

   — Что ты сказал? — переспросила она. — Но ком ты говоришь?

   — О ком, о ком, — почувствовав интерес сестры, тут же отошёл от неё мальчик, — о ком же ещё, как не о нём...

Маргарита подбежала к брату, прижала его к себе.

   — Говори, — потребовала она, — всё, что хочешь, потом проси...

   — Да чего мне, — гордо ответил Миша, — а только он ходит под стенкой и меня на руки принял, как я соскочил...

   — Ты про Александра? — не веря самой себе, переспросила Маргарита.

   — А то о ком! — нахмурился Миша.

Но Маргарита уже не слышала. Она мчалась по саду к той маленькой калитке, через которую всегда выходила в луга и на пруд. С трудом отодвинула она засов, выскочила из железной двери и огляделась. Никого не было.

Тропка вилась к пруду, внизу поблескивала серая вода, расходилась надвое, огибая пруд, заросший ряской и камышами, и уходила вниз, к лугам и синему лесу, видневшемуся вдали. Кусты по сторонам тропки давно загустели, зрело пахли солнцем и пылью.