Корона жигана

— Что же ты делаешь, ирод?! Девка я!

Кто знает, может, в то время так оно и было. Дарью пришлось оставить в покое, Степан не любил бабьх слез.

Свою энергию он, как правило, растрачивал на более сговорчивых барышень.

И вот сейчас Кирьян обнимал Дарью с хозяйской небрежностью, из которой следовало, что жиган откупорил девицу с такой же легкостью, с какой привык извлекать пробку из бутылки шампанского.

В душе у Степана родилось раздражение. Кирьян всегда забирал самое лучшее: после налета ему доставалась большая часть награбленного, да и девки у него были первый сорт.

Кирьян будто бы хотел показать, что существующие меж жиганами правила не для него. Вот и сейчас он притащил на серьезный разговор барышню, давая понять, что она такой же равноправный партнер, как и прочие.

— Сложно сказать, — протянул Кирьян, — но то, что он жиган, это точно! Достаточно взглянуть один раз, чтобы понять это. А дело он предлагает стоящее: один раз хапнем, и хватит сразу на пару жизней. — Задумавшись ненадолго, он добавил: — Правда, я столько жить не собираюсь.

Они помолчали, как бы подчеркивая, что настоящий жиган за жизнь не держится. Главное для него — фарт.

— Согласие сразу давать не нужно, — веско заметил Кирьян, — пускай Костя Фомич за ним понаблюдает, а там видно будет. Пусть блатхату покажут. И прежде чем на дело пойти, отправим нашу Лизоньку посмотреть. Она у нас хитрая, как лисичка. Пускай сходит, разнюхает, если что не так, она нам тут же даст знать. Лиза — баба с головой, любую подставу определит.

— Мадам Трегубову мы, конечно, отправим, — согласился Степан, не без усилия отведя глаза в сторону. Он старался не смотреть на Дарью, но не получалось. Дарья никогда не носила лифчика, так что даже от малейшего движения ее грудь приходила в невероятное волнение и способна была вызвать головокружение, как от крепкого напитка. — А только я питерскому не верю, — отрицательно покачал головой Степан.

— Вот как? — Кирьян выглядел удивленным и, стиснув Дарьюшку крепче, неожиданно расхохотался: — А не боишься без куша остаться? В нашем деле, как и с бабами, без натиска не обойтись.

Степан лишь скупо улыбнулся. Дарья выглядела чуток смущенной. Ах, вот как, значит, все-таки она рассказала Кирьяну о посягательствах на свою честь.

— Возможно, — сдержанно согласился Степан, — спорить не буду.

Глава 5. За месяц до того…

Феликс Эдмундович положил перед Игнатом Сарычевым несколько листов машинописного текста.

— Четыре крупнейших налета за последнюю неделю! Вы посмотрите, до чего бандиты додумались! Окружили здание вокзала и ограбили всех, кто там находился! Неслыханно! И это среди бела дня. Только по самым скромным подсчетам, ими было награблено свыше полутора миллионов рублей! Причем они настолько уверовали в собственную безнаказанность, что даже не скрывают своих имен! А не далее как три дня назад банда Кирьяна вломилась в Большой театр и обчистила всех, кто пришел на премьеру. Вы представляете! Ведь это чуть ли не дипломатический скандал! В театре в тот момент оказались иностранные гости. Они тут же растрезвонили на всю Европу, что большевики не могут справиться с валом преступности. Небезызвестный вам Кирьян останавливает под Москвой железнодорожные составы, запирает проводников в купе и грабит всех пассажиров без разбору! Если дело будет развиваться так и дальше, то не удивлюсь, что скоро они начнут появляться даже в Кремле.

Дзержинский никогда не повышал голоса. Речь народного комиссара, холодная и размеренная, больше напоминала студеный ручей, способный в одно мгновение остудить самую разгоряченную кровь. Сарычев, человек закаленный, невольно почувствовал, как его пробирает нервная дрожь. Особенно выразительны были глаза Дзержинского — большие, красивые, глубоко посаженные в орбиты, они оказывали на собеседника почти гипнотическое воздействие, у каждого непроизвольно возникало желание исповедаться во всех существующих грехах.

— Это действительно недопустимо, Феликс Эдмундович, — сдержанно согласился Сарычев, еще не понимая, куда клонит председатель. — Надо еще более ужесточить меры борьбы с налетчиками. В Питере у нас, на Лиговке и Сенной, несколько месяцев назад было еще хуже. Средь бела дня грабили!

— Но вам ведь удалось с ними справиться? — строго посмотрел Дзержинский на Игната.

— Удалось, Феликс Эдмундович, но какого труда нам это стоило! Не обошлось и без жертв… Близко к главарям мы подойти не сумели, мы задействовали большую часть своих сотрудников, которые под видом бродяг и бездомных бродили вблизи всех злачных мест. Так что мы знали обо всех их передвижениях, и, когда однажды они собрались на малине, мы окружили дом и уничтожили всех бандитов. На некоторое время преступная жизнь в городе парализована. Сейчас остались лишь мелкие шайки. Но с ними не так сложно. Многие преступники уехали из города, в основном в Москву, — негромко доложил Сарычев.