Коронатор

«Где-то здесь должна торчать обгорелая печная труба. Проклятие! Если ее не будет – дорога не та. Черт бы побрал этот туман!»

Он положил руку на рукоять меча, присматриваясь к бродяге. Привыкнув сам изменять и таиться, Джордж не доверял никому.

Слава Богу, показалась труба. Он вздохнул с облегчением, немного расслабился. На ум пришли слова Уорвика о старшем брате. Эдуард ничего никому не забывает… Джорджу это пришлось не по душе. После возвращения Нэда в Англию ему лишь раз довелось повидаться с братом. Эдуард держался надменно и холодно. В ту пору Джордж не придал этому значения. Что ж, Эдуард действительно немного сердит на него за прошлое, зато когда он, Джордж, поможет ему вернуть корону, отношения их потеплеют… Но он помнил и то, как эта проклятая Анна Невиль сказала, что Эдуард всего лишь использует его. Тайные опасения, копившиеся в его душе, разом зашевелились.

При мысли об Анне, Джордж невольно коснулся кончика носа. Проклятая девка! Этот шрам!.. Как долго ему пришлось прятать лицо! Когда Уорвик разглядел, что с ним, он едва не помер со смеху. Пришлось соврать, что был чрезмерно любезен с собачкой одной очаровательной леди…

Они подъехали к крытой тростником хижине какого-то йомена. Проводник исчез, словно его и не было. Лошадь Кларенса потряхивала головой, звеня удилами.

– Эй, Риччи, выходи, это я!

Никто не ответил. Шкура, закрывавшая вход в хижину, не колыхнулась. Было так тихо, что Джорджу стало не по себе.

– Эй, Ричард, – упавшим голосом вновь позвал он.

В тот же миг мелькнула тень и кто-то прыгнул с нависавших ветвей дерева на круп его лошади, вцепившись Кларенсу в плечи. От страха и неожиданности герцог визгливо закричал. «Выследили!» – пронеслось в голове.

Его лошадь испуганно заржала и взвилась на дыбы. Выронив поводья, увлекаемый железным кольцом обхвативших его рук, Кларенс стал запрокидываться назад. Он снова вскрикнул и покатился по травянистому склону в полную грязи ложбину. Сверху донесся издевательский хохот.

– Да, Джорджи, после того как тебя хватила за нос болонка, ты словно не в себе.

Глостер, поднимаясь с земли, все еще смеялся. Перепачканный с ног до головы, с черными разметавшимися волосами, одно плечо выше другого, белозубая улыбка…

– Чума на тебя, Ричард! – вспылил средний брат. – Тебе бы все шутки, а я было решил, что меня выследил Уорвик.

Смех замер на губах Ричарда.

– Ты что это – серьезно? Старый Медведь что-то заподозрил?

– Моли Бога, чтобы это оказалось не так! Ну, что смотришь? Дай руку!

Чертыхаясь, Кларенс вытирал лицо полой плаща, пока Ричард ловил его лошадь. Когда младший Йорк не улыбался, он казался гораздо старше своих лет. У него была широкая грудь бойца, но горб гнул его, да и хромота придавала его облику что-то старческое. Лишь живость движений выдавала в нем юношу.

– Идем, Джорджи. У нас мало времени.

По-прежнему ворча, Кларенс вошел в хижину. Ричард опустил шкуру и внутри сразу стало темно, лишь слабо светились головни в очаге. Хозяев хижины всякий раз, когда здесь происходила встреча, выгоняли прочь, и теперь лишь корова утробно вздыхала за перегородкой, да черный кот уставился на вошедших фосфоресцирующими глазами. Ричард подхватил кота на руки, и тот благодушно заурчал.

– Ты в самом деле подозреваешь, что Медведь что-то пронюхал?

– Откуда мне знать? Для него я по-прежнему «сынок», но ведь кругом кишат шпионы. К тому же чертовка Анна все еще неизвестно где. Если она доберется до отца, тот не откажет себе в удовольствии утопить меня в первом же болоте.

– Почему, собственно, утопить?

– Оставь, Ричард. Давай-ка бумагу, я покажу, как Уорвик расположит свои силы.

Глостер сбросил с колен кота и протянул Джорджу лист телячьего пергамента, а заодно и уголек. Братья склонились так, что их головы едва не соприкасались. Они были абсолютно не похожи: круглолицый зеленоглазый Кларенс, с вьющимися кольцами каштановыми кудрями и смуглый, как испанец, Ричард, с его гладкими и темными, как вороново крыло, волосами, жестким подбородком и безгубым нервным ртом. Его глубокие черные глаза сверкали, как агаты.

– Тебе цены нет, Джордж, – сказал Ричард, когда брат закончил свои пояснения. Он улыбнулся и отправил пергамент в огонь.

– Ты что, спятил? – возмутился Джордж.

Глостер пожал плечами.

– Уголек все равно сотрется. Главное, что я это видел.

Джордж остался недоволен. В том, как смотрел на него младший брат, как поблескивали его глаза, явственно проступала насмешка. Джордж всегда подозревал, что этот калека считает его глупее себя, и это бесило.

– У Эдуарда не изменятся планы? – спросил он, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. – Ведь эта диспозиция…

– Нет. А хоть бы и изменились, для тебя это ничего не меняет.

– Как так?

Зубы Ричарда блеснули в улыбке. Джорджу стало не по себе. Иногда он замечал, что, улыбаясь, Ричард становится странно похож на Уорвика – сказывается родство Невилей с Плантагенетами.